Колокола – единственный музыкальный инструмент, который используют в православном богослужении. Колокол звучит то радостно, то печально – зависит от повода и календарной даты. Но всякий раз перезвон колоколов нацелен в самое сердце. Звонаря не видно. Лишь слышно, как переливчато звонко или напротив, глухо и раздумчиво стекает откуда-то музыка.
Звонарное искусство можно назвать возрождающимся. Оно сохранилось надолго только в монастырях да музейных храмовых комплексах – как дополнение к исторической достоверности. Может, потому первые звоны вернулись к нам в исполнении мужчин, как это и было прежде. Птицей метался по колокольне ловкий звонарь. И, как сказали бы католики, «дергал ангелов за языки». А по православному укладу – возвещал окрест об извечном присутствии духовного в нашей жизни.
Ныне же нам подчас и невдомек, что за звонарным пультом, к которому от больших и малых язычков тянутся тросики, может стоять хрупкая девушка или монахиня. К слову, именно в Казахстане девушки удачно применили это преимущественно мужское занятие.
В далеком 2007 году из Троице-Сергиевой лавры в Алмату приехал монах-звонарь Александр. Обустраивал и настраивал звонницу только что возрожденного Софийского собора на подворье Иверско-Серафимовского женского монастыря. Он обучил своему искусству первых сестер-звонарщиц.
К делу отец Александр подошел весьма добросовестно. И хотя времени на обучение выпало не много, уезжал, по-видимому, с легким сердцем. Сестры Нина и Ксения успели освоиться в пространстве звонницы и стали колокольными переливами приветствовать и новый день, и божественную литургию.
Монашеское дело – не публичное. Обе монахини постарались избежать интервью. На удачу в Вознесенском соборе Алматы с десяток лет управляется с колоколами тонкая и звонкая девушка Мария. Но о том, что именно она долгое время звонит в самом красивом и известном храме Алматы и Казахстана, знают немногие. Позитивная и светлая, Маша обладает чуть ли не монашеской скромностью и занятия своего не афиширует. И фамилию просит не называть. А что до фотографий, пусть и за работой – вообще непростой случай. Уговаривает: «Можно же и со спины. Главное же колокола! А меня можно не показывать». И позже, бегло просмотрев съемку, просто умоляет удалить часть снимков, где видно ее лицо или глаза. И слова ее – как маленькие колокольчики. Таким голоском можно уговорить даже самых несговорчивых.
Мы поднялись на колокольню Софийского собора. Местный пономарь отец Андрей рад такой негаданной встрече. К тому же Маше прежде здесь звонить не доводилось. И он, как радушный хозяин и коллега, приглашает: у нас тут удобно, сыграешь!
- Все это, конечно, музыкальный инструмент, - Мария обводит взглядом пространство вокруг себя. – Вот и пол деревянный. Как дека у гитары. Или корпус пианино. Балки, на которые подвешивают колокола, тоже из особого дерева. Чтобы у звука были объем, мягкость, благозвучие.
- Мне кажется, что я захотела звонить, когда впервые живьем услышала колокольный звон, - вспоминает Мария. - Ходила в воскресную школу. И слышала, конечно, как звонят на службу, и после литургии, на венчание, на приезд митрополита… Но тогда были звонари-мужчины, причем, все как-то постарше. Или я их воспринимала такими… возрастными. А потом звонари стали меняться. И появилась девушка с «молодежки» - православного молодежного служения. Когда ты слышишь звон, но не общаешься с человеком, ты просто смотришь и слушаешь. Иногда от кого-то слышишь – вон звонарь пошел. И думаешь, а, вон это чьи звоны звучали! Когда общаешься, есть возможность подойти, поговорить, попроситься на колокольню подняться, посмотреть… И что-то происходит. Во всяком случае, со мной это произошло. Вначале сидела на колокольне, слушала и смотрела, как Наташа играет на тросиках. Наверное, года два так ходила – слушать и смотреть. И, насколько я знаю, много ребят ходило. Пробовали. У кого-то получалось. А кто-то сдавался. Кто-то понимал, что не может овладеть, потому что кажется просто, а оказывается, необходимо обладать чувством ритма.
Ритм, по ее словам – как конструкция, на которую звонарь будто нанизывает свою мелодию. Как басы в хоре – основа всего строя. Большое значение, конечно, играет и музыкальный слух. Способность слышать звуки, их высоту, продолжительность. Музыкантам – проще. Мария – пианистка, училась в музыкальной школе. На регентском же отделении семинарии их учили на слух определять, как в хоре звучит, например, второй голос или бас. В колокольном звоне – то же самое. Прежде нужно научиться слышать партию каждого колокола, в то время как звучат все.
Ей тоже пришлось довольно долго учиться. Правда, она не признаётся, что уже многому научилась и звонит, можно сказать, профессионально. Говорит, что продолжает учиться этому искусству, стремится к мастерству, приглядывается и прислушивается, как играют другие. При этом недавно стала обладательницей диплома первой степени на конкурсе звонарей, объявленного в России и прошедшего онлайн.
Маша повязывает на голову косынку, встает за пульт и пробует первый аккорд. Удивительно, но под самыми колоколами, где мы находимся, звук не оглушает, хотя звучит гораздо громче обычного. Своими тонкими пальчиками Маша виртуозно сообщает веревкам такты и извлекает из металла звуки, что наполняют душу восторгом. Её пальцы ласточкиными хвостиками летают по толстым шнурам, что тянутся от колокольных языков. И колокола, причудливо переплетаясь, поют свои партии, как певчие в хоре. Звон дарит ощущение восторга. И вправду ангелы поют о Божьем мире.
Через паузу звучит последний аккорд, своего рода «до встречи!» или «всего хорошего!». Для тех, кто внизу. И наступает тишина. Но в самой колокольне еще дрожит и вибрирует густое едва слышное многоголосье. Будто хор, который удаляясь, продолжает исполнять свою песню. Только что она звучала так радостно. А теперь, «остывая», это созвучие оставляет непередаваемое ощущение умиротворения.
Мария замечает:
- Как долго играют! У нас быстрее смолкают… - но тут же будто находит догадку – Правда там оживленные улицы вокруг. А тут, конечно, по-другому.
Она вдруг кладет голову на талию колокола, сужающуюся его часть, слушает тлеющий звук и предлагает:
- Хотите, я прочитаю стихи про колокольные звоны. Я написала. Только вы не смотрите на меня, а то я буду стесняться.
Конечно. Конечно! Для убедительности я готов даже отвернуться.
- Вот, хорошо! – одобряет. – Только не поворачивайтесь, очень вас прошу.
Читает из своего маленького блокнота. Но эти рифмы звучат как раздумья и размышления, которые, по признанию Марии, всякий раз сопровождают её, когда она встает за пульт и касается пальцами тросиков:
…Вы знали то, что в каждой нотке звона
Молитва как по жердочке идет,
Как парусник колышется на волнах
И бережно к Создателю плывет?
Вы знали, что у звона настроенье
Того, кому доверена стезя
Его душа сквозь эхо нежной трелью -
Лишь тонкая струна в руках Творца…
А знали вы, что в колокольном звоне
Есть память, что Успение хранит
И эти перебои – не из легких
В них Кровь и Крест, в них снова будет Жизнь!
Поют колокола, несут святыню,
Когда народный крестный ход идет.
И лечат эти звуки от унынья.
И в каждом звуке свой секретный код.
Сразу многие вопросы теряют смысл, потому что ответ уже струится в этих искренних стихах-раздумьях и ощущениях. А она уже просит Андрея:
- Поиграй еще! Мы послушаем. Ты так радостно звонишь!
Андрей встает на звонарское место, звонит мощно, солнечно.
- Слышите, какой задорный звон у ребят, - делится Мария. – Девочки звонят нежнее, напевнее… Но разницы нет – главное, чтобы радость была.
- И вот еще просят помолиться, - вспомнила. - Во время карантина нас в храме оставалось трое. Суворов (ключарь собора отец Александр), Саша-чтец, и я. Пономари не приходили, читать записочки было некому (речь об именах православных людей, о которых молятся в ходе литургии – о здравии или за упокой). И я брала эти записочки на колокольню, и читала эти имена во время звонов.
Иногда болящие просятся со мной на колокольню. Просто постоять или присесть под колоколами, послушать. В этом есть что-то непривычное, поскольку прежде разрешали подниматься на колокольню и самим позвонить только на Пасхальной неделе. Но меня благословили. Особенно деткам нравится. У них слух становится лучше. А у взрослых головная боль проходит. Да и время такое. Люди ищут Бога. А тут звон – говорит с нами голосом ангельским, языком Божьим.
По материалам АПН
Источник - exclusive.kz