Для любого жителя нашей южной столицы Иссык-Куль – это почти окраина города. И причина тому – не одна лишь географическая близость (от Алматы до Чолпон-Аты расстояние такое же, как до Капчагая – но это, правда, только по карте). Нас сближают еще и несколько поколений отдыхающих, которые, несмотря ни на что, каждое лето отправлялись по непростой дороге к Киргизскому морю. Отправлялись, отправляются, и будут отправляться.
Я и в этом отношении самый, что ни на есть эталонно-коренной алмаатинец. Впервые родители привезли меня на Иссык-Куль в полуторагодовалом возрасте. От того, самого первого в жизни путешествия, остались лишь смутные ощущения – манящая полоса прибоя, обжигающе холодная вода, горячий песок, аромат абрикосов, крик чаек… А еще – колыбельное чувство Родины, той, огромной, детской, неразделенной никакими границами и щемяще уютной. Ну, а после той, первой поездки, Иссык-Куль стал постоянной темой новых воспоминаний. И каждое лето приносило с собой все больше и больше тем.
Нюансы топонимики
…Иссык-Куль, как известно, в переводе – «Горячее озеро». Под таким именем он известен с середины I тысячелетия. Вода тут летом не только хорошо прогревается местным солнцем, но еще и хорошо перемешивается местными ветрами: «Сантасом» с востока и «Уланом» с запада. Так что в условиях мягкой зимы вся масса не успевает остыть и поверхность всю зиму остается безо льда.
Но интересно, что точно так же (Жехай – «теплое море») называли озеро и китайцы, знакомые с ним по крайней мере со времен контактов с усунями и путешествия Сюань Цзяна. Правда, те же китайцы называли его еще и Цинчжи – Дациньчжи (Прозрачное – Большое прозрачное). А еще – Тяньчи (Наполненное). Под таким наименованием Иссык-Куль был вообще известен уже два тысячелетия назад.
Монголы, напротив, называли водоем «железным озером» – Тумурту-Нур. Почему?
Чтобы понять это, достаточно захватить с собой в очередную поездку обыкновенный магнит. И повозить им по черноватому прибрежному песку. Магнит тут же взъерошится маленькими чешуйками магнетита. Когда-то, таким образом, тут, на пляжах, добывали железо для производства оружия и орудий.
Кто царапал камни?
Берега Иссык-Куля – это географическая благодать. Фактор огромного объема озерной воды (1738 кубических километров) и влияние высокогорности уровня (1600 метров над уровнем Мирового Океана) делают здешний климат мягче и гуманней, чем где-либо еще, во всей Глубинной Азии. Нет тут ни суровых зим, ни пепелящих летних жар. От того местные джайляу и кстау находятся практически рядом, а еловые тянь-шаньские леса начинаются прямо на прибрежной равнине.
Понятно, что такое чудо мироздания не могло оставаться незамеченным людьми. Оно и не оставалось. На то, что Иссык-Кульская котловина была обитаема с незапамятных лет, указывает изобилие курганов и петроглифов по его берегам. Например, в районе поселка Боз-Тери, любимого места массового отдыха, еще недавно числилось около сотни курганов «с каменными насыпями и кольцевыми выкладками», разбросанных среди валунов, на которых встречались «изображения козлов, оленей и сцен охоты». Такие археологические зоны изобилуют по всем берегам.
Однако самый посещаемый и популярный объект из всех подобных находится рядом с неофициальной туристической столицей Иссык-Куля – Чолпан-Атой.
Если, не заезжая в город, пройти по взлетно-посадочной полосе заброшенного аэропорта, то, близ гор, упрешься в гигантское скопление гранитных валунов. Многие из которых при ближайшем рассмотрении окажутся «рамками» для сотен произведений древних художников. Вернее – граверов. Техника наскальных изображений по всей Глубинной Азии более-менее однообразна: рисунок процарапывался, или пробивался по патине «пустынного лака», которым покрыты прожаренные солнцем камни.
Поражающее стилевое единообразие петроглифов, миллионами которых Глубинная Азия покрыта на всем своем протяжении – от Алтая до Гималаев и от Кавказа до Восточной Гоби – заставляет задумываться о тех глобальных коммуникативных процессах, которые многие тысячелетия охватывали всю эту огромную территорию. Каждая эпоха моментально разносила по всей площади то стилизованных козлов с длинными рогами, то «солнечные колесницы», то могучих быков, то напряженных лучников, выцеливающих чего-то оставшееся за кадром, то грозных всадников на первобытных лошадках. Если взять наугад какое-нибудь типичное изображение и показать даже специалисту, то и он с 99-процентной вероятностью не сумеет определить откуда оно.
Вот и тут, у Чолпон-Аты, перво-наперво бросаются в глаза чудесные скифо-сакские олени, выполненные в узнаваемом «зверином стиле». Подобные также широко известны на всем протяжении Великой Степи и прилегающих к ней горных районов. И относятся к эпохе определенной наукой как «ранний железный век».
В Чолпон-Ате, у начала мертвой посадочной полосы, на которую больше не садятся самолеты, скопление загадочных знаков выглядит особо таинственным. Гранитные валуны, многие из мощного селя. И этот остановившийся порыв, обреченно застывший на равнине, обладал таким мощным энергетическим импульсом, что его влияние ясно ощущается тут до сих пор. Словно само Время повыметало когда-то из своего черного чрева каменную икру. Оплодотворенную неодолимо загадочным человеческим участием.
Андрей Михайлов-Заилийский. Писатель, автор дилогии «К западу от Востока. К востоку от Запада» и географического романа «Казахстан»
Фото автора
