Андрей Михайлов-Заилийский

Можно ли обессмертить себя разрушениями? Еще как можно! Тому порукой – шальной Герострат, обеспечивший себе место в истории благодаря поджогу храма Артемиды в Эфесе. Несмотря на все старания современников, имя поджигателя просочилось сквозь время и стало достоянием учебников и популярных передач. Хотя слава его более чем двусмысленна и сомнительна. При этом вряд ли кто-то помнит, как звали создателей и восстановителей храма и кем, в конечном итоге, было разрушено окончательно одно из Семи чудес.

Галилейское (Генисаретское) озеро – Кинерет – лежит на дне той же тектонической ямы, что и самое заглубленное в земное чрево Мертвое море. Но чуть повыше. А потому Иордан протекает через Кинерет насквозь, и этим определяется то, что вода в нем пресная, а берега – живые и людные. И здешняя история, в отличие от мертвоморской, бурлила событиями непрерывно.

Веками бродившие по просторам Азии странствующие суфии-дервиши окончательно растворились где-то в XX веке. В нынешнем мире пользователей они представляются эдакими бескорыстными носителями истины и обладателями каких-то сверхчеловеческих свойств. Им подражают, у них ищут истину, на них равняются (и даже делают на них деньги). Представляют ли все эти любители «дервишеских» перфомансов, ролевых игр и тренингов – какими они были на самом деле? Вряд ли.

Еще в трудах начала XX века приходилось сталкиваться с замечанием о гармоничном расовом обществе Бразилии. Противопоставляя Соединенные Штаты Бразилии Соединенным Штатам Северной Америки, авторы признавали, что здесь «белая и цветная расы мирно уживаются вместе». Среди тех, чья жизнь оказалась связана с далекой страной в ином полушарии, были и русские.

Одна из наиболее почитаемых святынь Южного Казахстана находится на дороге от Туркестана к Отрару. Толпы паломников и туристов неодолимо влечет к себе мавзолей Арыстан-баба, духовного наставника Ахмеда Ясави. А без того любой тур на Туркестанщину останется неполноценным. И кажется, что массы народа неиссякаемым потоком текли сюда всегда. Однако, все это не совсем так.

Как у большинства соотечественников и соплеменников, у меня всегда присутствовал непраздный, но и не совсем здоровый интерес к Германии, государству, у которого мы в свое время столькому научились, и из-за которого неожиданно понесли самые страшные жертвы из всех понесенных человечеством в XX веке.

Один из моих дедов погиб на войне. Второй, хоть и прожил почти век, большую часть жизни проносил статус «инвалид ВОВ». Рожденный и воспитанный в атмосфере патетической памяти, орденов, памятников, мемориалов и вечных огней – я всегда подспудно чувствую себя наследником той Победы, к которой в общем-то, непосредственного отношения не имею. Однако, кроме благоговения к своим предкам-победителям, меня всегда тянуло посмотреть и на то, как живут те, другие, наследники побежденных.

В последние годы шум чуть поутих, но еще недавно всякий встречный, если только он пестовал в себе реноме «бывалого человека», наверняка имел что поведать о человеко-козле – адам-киике. Опираясь либо на «случаи» из своей жизни, либо, на худой конец, пересказывая правдивые повествования родных и близких. В конце XX века казалось, что Казахстан буквально кишит «снежными человеками» и выйти на реальный след «большой ноги» можно чуть ли ни ежеминутно.

Праздник 1 мая был одним из самых любимых в СССР. В Советском Союзе, напомню юным, он отмечался как «День международной солидарности трудящихся всех стран». А это уж после, когда наследники решали судьбу наследия, в постсоветских странах начались попытки и казусы с «переименованием» и перепрофилированием Первомая, а то и его полным запретом.

Чтимый туристами и паломниками мавзолей Айша-Биби близ Тараза дошел до нашего времени в виде руин. Говорят, что еще полтора века назад он был цел, и даже имел купол, о формах которого спорили исследователи и размышляли реставраторы в советские времена. Но даже в виде руин, знакомых всякому любителю древностей, мавзолей был филигранен и безупречен. И вызывал неизменные восторги даже у неискушенных профсоюзных экскурсантов советского времени, которых непременно завозили сюда, на западную окраину Джамбула, в село Головачевку.

Неспешно блуждающие, кажется, что из ниоткуда в никуда, вечные странники – непременный персонаж индийских дорог. Миллионы паломников, блуждающих аскетов, профессиональных нищих и ступающих по краю жизни стариков, постоянно бредущих в обе стороны вдоль любой тамошней манистрали, будут встречаться на вашем пути повсеместно и обыденно.

Знаменитый Римский Форум, составляющий ныне ряд впечатляющих руин, тянется вдоль плоского гребня Палатина – от подножия Капитолийского холма до подножия Колизея. Колизей, в масштабах Рима, выглядит объектом вполне географическим.

По правилам хорошего тона, читать чужие письма – верх низости. Однако все эпистолы имеют одно поразительное свойство, рано или поздно становиться документами истории. Работать с которыми уже не возбраняется. А даже и напротив.

Момент истории, на острие которой возникло первое русское поселение в Семиречье, похож на спутанный клубок вырванных из интернет-кабеля проволок. Распутать его сегодня вряд ли возможно, а потому каждый и дергает проводок того цвета, какой больше нравится.

Лучший вид на Старый город открывается с противолежащего склона Масличной горы, от церкви Скорбящего Господа – Dominus Flevit. Иногда этот небольшой францисканский храм в стиле модерн, формой своей напоминающий слезу, называют еще базиликой Плача Господня. Именно на этом месте, по преданию, перед самым своим триумфальным Входом в Иерусалим, Христос, взирая на лежащий под ногами Город Мира, пророчествовал и лил слезы. Потому что без слез эти пророчества не были бы истинны.

Масличная (Елеонская) гора занимает в последних днях земной жизни Христа совершенно особое место. Можно даже сказать, что эти последние дни прошли во многом тут, среди искривленных стволов маслин Гефсиманского сада, рядом с каменными прессами Гуфсимании, на склонах, обращенных к раскинувшемуся за Иосафатовой долиной Иерусалиму.

Расхожий миф гласит, что казаки - обязательно русские или украинцы и обязательно - православные. На самом деле состав казачества был столь же пёстр, сколь сама этническая карта Российской империи.

Зачарованным странником я проникся Тургенью в те неприкаянные годы, когда все вокруг разваливалось и растаскивалось, а тут, в старинном семиреченском селе, еще сохранялась какая-то обреченно-теплая патриархальная атмосфера, которую оберегали извечные хранительницы нашей духовности – тихие и безропотные старушки-страдалицы. А на окраине сиял каким-то неземным сиянием только что восстановленный храм. Первенец новоприходящей эпохи – времени «собирать камни».

Все православные знают о пещерах Киево-Печерской Лавры. Да и не только православные, если смотреть на все в свете непотребств, совершающихся там сегодня. Куда менее известен еще один Печерский монастырь, который находится на самой границе России с современной Эстонией. Тем не менее, он не менее интересен и значим для православия и истории.

Как ныне выглядит место, где Слово стало плотью? Заметки из родного города Иисуса Христа.