Русские Алашординцы

Для многих русскоязычных казахстанцев за представителями партии Алаш шлейф «злобных националистов» тянется еще с советских времен. 

Однако при детальном рассмотрении идейных позиций представителей этой партии взгляд на них радикально меняется. В разные годы к известным лицам партии были близки русские общественные деятели. Те, кто оказал на нее определенное влияние и защищал перед центральными властями интересы казахов. Сегодня предлагаем вспомнить лишь некоторых из них и понять, что повлияло на их мировоззрение. 

Первым «русским алашординцем» можно назвать выдающегося ученого, путешественника, этнографа Григория Николаевича Потанина. Однокашник Чокана Валиханова по Омскому кадетскому корпусу прожил долгую жизнь. Ученый совершил несколько экспедиций в Китай, Тибет, Центральную Азию, где совершил несколько открытий в самых разных сферах: от ботаники до этнографии. Григория Николаевича также можно считать одним из первых жителей Верного (ныне Алматы). Ведь он участвовал в знаменитом походе майора Перемышльского, по результатам которого и было принято решение об основании на месте древнего городища Алмату укрепления Заилийского, из которого впоследствии вырос город Верный – Алма-Ата – Алматы. 

Собственно, дело не только в способности Потанина к языкам. У семьи Потаниных были давние связи с казахами. Так, например, дед Григория Николаевича, Илья Андреевич Потанин, состоял в переписке с Абылай-ханом. А сам Потанин c детства общался с кочевыми казахами, слышал казахскую речь, запоминал их песни. 

Детство, проведенное в Ямышевской станице (ныне село Ямышево в Павлодарской области), повлияло на мировоззрение маленького Гриши. Со временем Потанин и его соратник, ученый и общественный деятель Николай Ядринцев, стали исповедовать идеологию Сибирского областничества. Они полагали, что Сибирь как сложившаяся особо историческая и культурная территория не должна быть просто придатком России. Она должна обладать большей самостоятельностью и служить мостом из европейской России на Восток – в Китай, Монголию, Центральную Азию, Индию. Надо сказать, что и Ядринцева, и Потанина за их взгляды преследовало царское правительство. Несколько месяцев оба они провели под арестом. Впоследствии их освободили. Потанина, в частности, спасло покровительство великого русского путешественника Владимира Александровича Обручева, который впоследствии не раз брал Потанина в свои экспедиции. 

Немало экспедиций Потанин совершил и в казахские степи. Так, он был одним из первых, кто записал на русском языке знаменитый эпос «Козы-Корпеш и Баян Сулу». А в 1913 году он даже планировал организовать большой концерт казахской народной музыки в Томске. В тот период он особо сблизился с основателями партии «Алаш» Ахметом Байтурсыновым, Алиханом Букейхановым, Алимханом Ермековым. В 1917 году Потанина пригласили на Первый всеказахский съезд и чествовали его как «нашего сибирского аксакала». Среди вариантов автономии казахов рассматривался, в частности, вариант вхождения в Сибирскую республику. Увы, сам Потанин скончался в 1920 году, когда Алашорда была ликвидирована, а ее активные участники уже начали сотрудничать с советской властью. 

Если близость Потанина к казахской культуре идет из семьи, из детства, из места его рождения, то для ряда других источников интерес к жизни казахов вытекает из их профессиональной деятельности. К таким можно отнести Николая Скалозубова, Ореста Шкапского, Тимофея Седельникова. Замечательный экономист и статистик Николай Лукич Скалозубов ознакомился с проблемами казахов, будучи статистиком в Тобольской губернии. Работая по долгу службы с ремесленниками и крестьянами, он многократно пересекался с казахскими шаруа на ярмарках и во время личных приемов. В своих докладах он впервые документально отразил бедственное положение казахов, сложившееся в результате переселенческой политики царских властей. 

Аналогичную работу в южных регионах Казахстана проводил политический и общественный деятель Орест Авенирович Шкапский. Тогда у царских властей доминировало представление о том, что хозяйственная система кочевого населения отсталая, крайне неэффективная и расточительная. Председатель Совета министров Петр Столыпин видел в широких пастбищных землях казахских степей лишь резерв для будущих наделов, которые будут передаваться крестьянам-переселенцам из великорусских и малорусских губерний (современных европейской России и Украины). Орест Шкапский в своих докладных записках неоднократно подчеркивал, что интересами коренного населения при решении земельного вопроса пренебрегать нельзя. 

«Решение о навязывании того или иного вида хозяйственной деятельности повсеместно не является выходом из сложившейся ситуации. Историческое прошлое Средней Азии, при господстве ислама и физико-географических особенностях, выработало систему землевладения, сильно разнящуюся с системами Западной Европы. Кроме  того, понятия населения о землевладении сложились  под влиянием этого до такой степени прочно, что коренное изменение их, без внимания к установившимся обычаям, хотя бы самое изменение сделано было под  влиянием новейших законов науки, невольно вызовет ломку его экономической жизни», – приводит слова Ореста Авенировича в своем очерке 2019 года «Жизнь и судьба Ореста Шкапского» российский ученый историк Андрей Панфилов. 

Шкапский также сблизился с деятелями партии «Алаш» на фоне своей работы на земельном поприще. Тогда в Российской империи шла дискуссия: сторонники столыпинской реформы считали, что земледелие должно подвинуть кочевое скотоводство и земли последних необходимо изъять в пользу землепашества. Другую точку зрения разделяли деятели «Алаша» и близкие к ним русские общественные деятели. Они тоже понимали, что традиционную казахскую кочевую систему хозяйствования необходимо реформировать, увеличивать роль земледелия, но ни в коем случае не отказываться от скотоводства. Букейханов в качестве образца предлагал использовать опыт Австралии в разведении скота, поскольку там с одной стороны – схожий засушливый климат, а с другой – хорошо оснащенная инфраструктура оседлого скотоводства. 

Шкапский в своих докладах предвидел трагедию восстания 1916 года и, надо сказать, деятели, которые вошли во Временное правительство, ценили знания и опыт Ореста Авенировича в работе с коренным населением Центральной Азии. В 1917 году он вошел в Туркестанское временное правительство, совместно с Мухамеджаном Тынышпаевым стал комиссаром по Семиречью и вел переговоры с Китаем по поводу возвращения бежавших от восстания казахов и киргизов, гарантируя им амнистию. Но этому не суждено было сбыться. В ноябре 1917 года произошел Октябрьский переворот, который Шкапский категорически не принял. Он намеревался бежать в Китай, но был задержан на границе, заключен в Верненскую тюрьму, где и был расстрелян в 1918 году. 

Массовый отъем кочевых пастбищных земель критиковал и видный земский деятель Тимофей Иванович Седельников, депутат I и II Государственной думы. Он состоял в качестве землемера в специальной землеустроительной экспедиции, почти семь лет и два года работал статистиком по исследованию казахской степи. Тимофей Иванович не ограничивался исключительно исполнением прямых обязанностей, он довольно много изучал местный быт, что в дальнейшем помогло ему понять своеобразие хозяйственного уклада казахов. После многих лет работы статистом в Казахстане Седельников убедился в том, что землепользование в степи – сложный механизм. Сведущий в силу профессии в сельском хозяйстве, он подчеркнул зависимость форм хозяйствования от климатических условий края. Именно поэтому он настаивал на том, чтобы сначала землеустроить самих казахов, а затем уже организовывать переселенческие участки. Кстати, выступая с докладом на заседании первой государственной думы, Седельников произнес несколько слов по-казахски. Впервые казахская речь зазвучала на уровне всеимперской государственной власти. Он критиковал царских министров за то, что те прислушиваются к докладам тех, кто не вникает в особенности жизни местного населения, а ситуацию на местах видит только из окон губернаторских дворцов и экипажей. Понимая, что целиком изменить политику царизма в отношении казахской степи не удастся, Седельников старался помогать на локальном уровне. Он выбивал для казахов максимально пригодные участки для пастбищ, выступал посредником между местным населением и властями в вопросе распределения земель. Казахская интеллигенция очень ценила усилия Седельникова. Его приглашали на первый Всеказахский съезд, который организовал Алаш, и на первый съезд советов уже социалистического Казахстана. По настоянию Ахмета Байтурсынова Седельникова включили в военно-революционный комитет Казахской АССР. На этом посту ему удалось поучаствовать в земельно-водной реформе, которая несколько облегчила жизнь кочевников (в частности, вернула казахам земли, изъятые в пользу казачества) и позволила им относительно стабильно существовать в период нэпа до конца 1920-х годов. Увы, коллективизация перечеркнула все эти достижения. Но это другая история. Символично, что в разгар коллективизации в 1930 году Седельников умер. Он умер в Москве и не увидел трагедию голодомора и крушения всего, за что он так боролся в течение своей жизни. 

Деятели Алаша многое узнавали в общении с такими людьми, как Седельников, Скалозубов и Шкапский. В частности, особенности жизни русских переселенцев. И понимали, что в построении независимого Казахстана нельзя не учитывать их интересы. 

– Советская пропаганда всегда рисовала алашордынцев как злостных националистов. Однако, если внимательно изучить их жизненный путь и программу, которую они предлагали, весь этот миф рухнет, – считает ученый-историк, академик НАН РК Мамбет Койгельды. 

– Алихан Букейханов, общаясь с видными русскими интеллигентами, и будучи женатым на православной русской женщине Елене Севастьяновой, понимал, что необходимо учитывать и интересы христианского населения. В частности, православным и вообще русско-украинскому населению края в будущем парламенте Алашорды предполагалась квота в 10 мест из 25. Это, по меркам тех лет, - образец демократии и уважения к национальному и религиозному меньшинству. И, если бы этот проект удался, сегодня мы жили бы в совсем другой стране. Множество ошибок в национальной политике удалось бы избежать.  

Взгляды русских общественных деятелей, условных «русских алашординцев», сформировались на основе тесного общения с простым казахским народом из познания народной казахской культуры. Это весьма актуально и для сегодняшнего дня. Ведь не секрет, что казахскоязычный и русскоязычный пласты нашего общества живут параллельными жизнями и с трудом понимают друг друга. И когда-то эту пропасть необходимо преодолеть. Ведь все мы живем в одной многонациональной стране.