Территория, занимаемая нынешней Мангистауской областью, не может похвастаться не только ни единой речкой, но даже и мало-мальски серьезным ручьем, дерзнувшим утечь на стометровое расстояние от породившего его родника. А самые значительные водотоки приурочены тут к бесхозным скважинам, которыми в приснопамятные времена советского водхоза браво дырявили пустыни по всему Союзу.
Первенцы Аллаха
Тутошняя земля, воистину, наказанное море. Наказанное самым страшным его природе наказанием – безводностью! И «зов Моря», которым проникнута эта пустыня, слышен на Мангышлаке как мало где.
Недаром живущие тут казахи рода адай так сильно отличаются своим «морелюбием» от всех своих собратьев, разбросанных по просторам Великой Степи. При близком знакомстве с ними скоро начинаешь задумываться, с кем имеешь дело – кочевниками-степняками или же кочевниками-моряками.
Морские дары, которые во многих других местах исламизированного Востока, а особенно в Глубинной Азии, традиционно считались нечистыми, здесь издревле почитались за истинно халяльную пищу. Еще бы, ведь по одной из легенд, записанной этнографами у соседей адаевцев, прикаспийских туркмен-абдалов (от которых, во время многовекового совместного бытия на каспийских берегах, казахи не только много терпели, но и достаточно перенимали), рыба, вместе с козлом и человеком, числилась в числе первых созданий Аллаха:
«Когда самыми первыми были созданы человек, рыба и кейик, то Аллах дал кейику способность быстро бегать по суше, рыбе – быстро плавать в воде… Кейик спрашивает рыбу, когда они встретились: «Что досталось человеку?» - «Хитрость». – «Ну, значит, нам живыми не быть ни на суше, ни в воде»».
Мачты на могиле
…Каспий – Синее море. Но – не только. Оно и бирюзовое, и зеленое, и лазурное, и белесое. А встречаются участки и вовсе черные – кошмар старых рыбаков и мореходов.
Считалось, что в таких местах дно притягивает к себе все, что только сюда заплывает, а вода тяжелая и вязкая, засасывает словно болотная трясина и уже не позволяет выплыть, вынырнуть на поверхность. Потому, завидя такие черные омуты, еще до того, как связать себя с исламом, каспийские мореходы издревле молились своим прежним дремучим богам.
Самый странный и неожиданный персонаж небесного пантеона тамошних степняков – Султан Эпе – истинный Нептун адаевцев.
Неясно, кем он был в древности. Однако ныне, давно сменив религиозную ориентацию и превратившись в суфийского святого, он будоражит воображение своей нарочитой непохожестью на всех остальных бесчисленных баба и ата Мангышлака.
Для того, чтобы понять это, достаточно хоть раз увидеть туги, возвышающиеся над обложенной ракушечником могилой Султана Эпе. Они не что иное, как растрескавшиеся от времени деревянные мачты каких-то давно отплававших свое рыбацких шаланд.
К Султану Эпе, своему небесному патрону, приходили с наболевшим поколения местных рыбаков, мореходов и ... пиратов (прибрежный разбойный промысел издревле слыл в этих опасных водах таким же привычным и прибыльным делом, как и лов белуги), дабы помолиться и заручиться его поддержкой и заступничеством перед каверзами коварных джинов и ужасных морских чудовищ, обильно населявших здешнее море. Попросить и, взамен, пообещать чего-нибудь в свою очередь, подкрепив свой обет принесенной корабельной мачтой.
Оттого-то ныне могила этого святого, над которой возвышаются мачты, чем-то неумолимо напоминает каменный корабль, плывущий по волнам самого страшного и необратимого течения, в сравнении с коим все эти черные воды Каспия – детские шалости. Потоку Времени.
Обетные мачты высокочтимого Султана Эпе давно уже не гнутся и не скрепят под тяжестью залатанных парусов. И ультрамариновых вод самого Каспия отсюда никогда не видно. Но «зов моря» ощущается тут, у могилы святого, как-то особенно проникновенно и явственно.
Колодец-портал
…Первый раз я посетил святой мазар Султана Эпе в 1980-м году. Тогда мы снимали фильм об охране памятников истории на Мангышлаке, и культовый комплекс попал в кадр как типичный объект равнодушного радения государства. И был он безлюдным и неживым.
Поразил лишь фон – могила в сухой пустыне, на краю скалистого каньона, где внизу буйствовала зеленая роща свеженьких шелковниц и тополей. А еще – два колодца. Один разрушенный – срезанный вдоль линии всего створа обвалившейся вниз скалой, а второй, темный, с запахом затхлой воды. Вход в подземную мечеть был завален камнями – то ли случайно, то ли намеренно.
Глубоченные колодцы Мангышлака – истинные шинырау – своеобразные порталы, через которые осуществлялась связь миров, среднего и нижнего. Однако ныне ими пользуются вполне себе утилитарно. Черпают воду (хотя иногда это имеет явно магический пережиток определения своего будущего).
Из колодца святого Султан Эпе черпают действительно святую воду – такой вкусной в этих местах, где привыкли к солоноватому привкусу, пить не приходилось. И подземная мечеть, где проводятся темные и невнятные ритуалы – восстановлена.
А вот обязательного для уважаемого местного бабы-аты святого дерева не нужно вовсе – внизу, в каньоне, продолжает шелестеть целая роща архаичных шелковниц.
С наступлением нового времени к святому Султану Эпе возвратилась прежняя жизнь (так, во всяком случае, думают нынешние поклонники). В которой, несмотря на прессинг гораздо более ортодоксального чем ранее ислама, все же проглядывают неясные контуры изначального суфизма.
Андрей Михайлов-Заилийский. Писатель, автор дилогии «К западу от Востока. К востоку от Запада» и географического романа «Казахстан»
Фото автора
