Очень алматинский человек | Агентство профессиональных новостей - AIPN.KZ | Агентство профессиональных новостей (АПН)

Очень алматинский человек

1156
10 минут
Очень алматинский человек
Беседовал Константин КОЗЛОВ, фото АПН

Имя Томаса Томасова знает не так много людей, хотя написанная им песня «В солнечном городе» стала неофициальным гимном Алматы. В последние годы она обрела вторую жизнь – некогда созданная Томасом группа «Овощи-фрукты» собралась вновь, а песня снова стала востребованной и у молодого поколения. Сегодня Томас Томасов рассказывает Вам о том, как же родилась столь любимая алматинцами и казахстанцами песня. 


– Томас, у Вас нет ощущения какой-то исторической несправедливости? Вашу песню знают все, но мало кто знает, кто такой Томас Томасов.

– Да, я думаю, это такой уникальный случай. Такое понятие есть – народная песня, за которой часто скрываются реальные авторы. Вот с «Перекрестком», я думаю, та же самая история. Песня народная, но в каком-то смысле обезличенная. 25 лет прошло, и что очень узкий круг людей знает, что у этой песни есть автор. Есть ощущение исторической несправедливости, но сказать честно – я с этим ничего не делал. И только с недавних пор решил с этим чуть-чуть побороться. Причем не ради тщеславия или честолюбия. Но, как говорится, страна должна знать своего героя. Почему бы не обрести песне своих родителей, творцов, кто её создал. Плохого в этом ничего не будет. Ведь кому только эта песня не приписывалась в 90-е: Кириллу Ли, чуть ли ни Байгали Серкебаеву и ребятам из «А-Студио»! 


– Как начинался ваш путь в музыку?

– Все началось еще с нашего школьного ВИА. Там мы познакомились с другом, коллегой и главным единомышленником – солистом нашей группы Рафаэлем Тохтабакиевым. Я мечтал связать свою жизнь с музыкой и, конечно, планировал поступать в музыкальное училище. Но произошла незадача – перед тем как уйти в армию, я отдал диплом своей сестре и попросил, чтобы она подержала его у себя. А когда я вернулся из армии и пошел поступать в музучилище, напрочь забыл, где мой диплом. И так и не поступил туда. Нашел я его, когда вступительные экзамены уже закончились. Видимо, не нужно было получить образование. Но, возможно, оно и к лучшему – я не зашорился какими-то штампами. И все, что я делаю, делаю по наитию, интуитивно. 


– Как же родилась Ваша легендарная песня для сериала «Перекресток»?

– Сначала мы с ребятами попали на сам «Перекресток». В начале 90-х у нас была своя дискотека в кинотеатре «Арман», мы устраивали вечеринки. Иногда играли сами. Крутили музыку, очень отличавшуюся от рейва, техно – того, что тогда было в моде. У нас была особая интересная публика, алматинская чисто такая тусовка, склонная к року, альтернативной музыке, гранжу. И среди завсегдатаев нашего клуба была девушка, работавшая переводчицей для англичан, которые приехали делать первую казахстанскую мыльную оперу.  Она хотела нам помочь, и предложила, может, какие-то песни, которые у нас есть, туда отдать. Мы на нее посмотрели, немного проигнорировали. Спустя некоторое время то же самое нам предложил дядя нашего солиста Рафаэля Марат Тохтабакиев, работавший оператором на «Перекрестке». Он предложил: можете бесплатно отдать, а вас в титрах покажут. В результате мы переписали их заново, в тон-студии «Казахфильма». И несколько лет наши песни фоном звучали в сериале – в кафе, в гостинице, во время проходок. Мы даже снимались в ролях уличных музыкантов. Так продолжалось почти год. Потом у сериала сменился продюсер. Вместо Ермека Шинарбаева пришел Абай Карпыков и тут мы решили немного «покачать права». Мол, наши песни играют в сериале почти год, а мы ничего с этого не имеем. Понятно, что платить нам полноценные роялти тогда не было возможностей у канала. Поэтому Абай Карпыков предложил нам такой бартер – мы пишем ему песню, а он снимает нам клип. 

news4394.jpg

– Правда, что непосредственно песню Вы написали ночью, сидя на дежурстве в киоске? 

– Да, это так. В этом есть своего рода романтика. Мне действительно что-то открылось сверху, мне нужно было просто записать то, что я слышал и немного упаковать это в заказ, который дал Абай. Абай хотел, чтобы звучало слово «перекресток», и чтобы была тема любви к городу. При этом там не должно было быть географической привязке к Алматы. Тогда шли переговоры о том, что «Перекресток» будут показывать по российскому НТВ, еще тому, старому. Поэтому он подкорректировал текст. В моем тексте было «горные реки с чистой прохладой». Он сказал, что не во всех городах СНГ есть горные реки, и мы заменили на шумные. Ребята, мои друзья по группе ее, кстати, не оценили. Они мне сказали, что ничего хуже я не писал, но ничего другого у нас нет. Мы в крайне угнетенном состоянии поехали на «Казахфильм». И вот я предстал перед продюсерами, режиссерами, сценаристами – никому не известный молодой человек, мне было 26 лет. Еще ничего в жизни не сделал. Необразованный. Я прочел песню как стихотворение (мы были без гитары) – после чего на несколько секунд повисла гробовая тишина. Мысленно уже приготовился к тому, что меня выгонят, но тут вдруг раздались мощные аплодисменты. Абай сказал – быстро в студию, записываться. Так все и закрутилось. 


– И вы проснулись знаменитыми? 

– Ой, все было очень непросто. Тогда мы совершили первую свою ошибку. Вместо того, чтобы снять клип на «Перекресток», мы сняли на песню «Овощи-фрукты». Нам казалось, что нас должны запомнить по этой песне, а «Перекресток» мол, и так знают. Но сам жанр – шуточной, юмористической песни был не совсем ко двору. Но успех «Перекрестка» был неимоверный. В конце того самого 1997 года нас пригласили на сборный концерт во Дворец Республики. Мы выступали с суперпопулярными тогда Нурланом Абдулиным, дуэтом Мюзикола, группой «АБК» - а кто мы такие были по сравнению с ними? У нас даже своих гитар не было, взяли у друзей. А модельер Андрей Ткаченко бесплатно дал нам костюмы из своей коллекции. Помню, выхожу на сцену, и чуть не ослеп от света софитов. И мы поем песню в той самой, классической аранжировке, где первые несколько секунд я насвистываю песенку под гитару. Когда пошли основные аккорды – публика просто взревела от восторга и вскочила с мест. Нас чуть на руках не носили! Это был грандиозный успех. 


– Почему же не удалось удержать успех? 

– Я был очень наивен. Я был уверен, что нас теперь все будут таскать на руках. Мы будем на разрыв, нас завалят предложениями о гастролях. Нам нужен был продюсер или хотя бы директор, который занимался бы всеми этими вопросами. Но мы пустили все на самотек. В 1998 году я такую планку себе поставил – за год мы должны стать полноценными звездами. Думал, что за год что-то изменится в наших судьбах, мытарствах. Прошел год, и ничего особенно не изменилось. И я получил такое разочарование в жизни. А финансовая нужда была очень актуальной – у меня должна была вот-вот родится дочь. И ближе к концу 1998 года я принял решение покинуть группу. Мы очень сильно разругались с ребятами, они посчитали меня предателем. Но мне нужно было ставить на ноги свою семью. С этим выбором сталкивается очень много творческих людей. Но я не жалею. У меня появился духовный наставник, я принял протестантизм. Он даже позвал меня работать, заниматься визовой поддержкой иностранцев. Сначала мне, свободному музыканту, было как-то дико заниматься бумажными делами. Плюс ко всему, я стал штатным работником организации, далекой от творчества, от музыки, шоу-бизнеса. Где все это не поощрялось. Потому что не пить, не курить, не матюкаться. А шоу-бизнес – это как раз все вместе, многократно помноженное. Но я, по счастью, поправил свое материальное положение, поставил на ноги семью. А с Рафаэлем мы только через три года впервые поговорили. Судьба есть судьба – 2 года назад мы собрались вновь! 

– Расскажите о себе. Многие по сей день уверены, что Томас Томасов – это псевдоним коллектива авторов или какой-то иностранец….

– Да, с этим я постоянно сталкиваюсь. А между тем я очень алматинский человек. Я родился в многонациональной семье. История моих предков достойна настоящих романов. По отцу я считаюсь осетином, при этом фамилия моя – ассирийская, а по мужской линии я фактически ингуш. Моя бабушка осетинка. Они поженились, родили до войны моего папу. Когда высылали чеченцев и ингушей 23 февраля 1944 года, - деда, естественно, выслали. Осетины не подлежали высылке, но моя бабушка была женой ингуша и подлежала депортации. Она убежала, спряталась в родительском доме во Владикавказе, где скрывалась какое-то время, но НКВД вычислили, что муж отправлен, а жена куда-то затерялась. Ее нашли и выслали в Казахстан, а мой папа остался со своими бабушкой и дедушкой и полностью впитал осетинский менталитет и культуру. А бабушка, живя в Казахстане, встретила здесь депортированного ассирийца из Тбилиси с азербайджанской фамилией (он родом был из Ирана) и армянским отчеством – Томаса Мамиконовича Томас-заде. Мой дедушка принял моего папу как родного сына. Более того, когда его жена, простая русско-украинская девушка Люба рожала меня, он зашел в палату и спросил: «Мальчик?». Получив утвердительный ответ, он сказал только одно слово - «Томас!». Получается, что из многочисленной родни Томасовых имя Томас получил только я, фактически ему не родной! 

Не менее интересно и по материнской линии. Дедушка, оказывается, развелся с моей бабушкой, которая потеряла его из виду и десятки лет ничего о нем не знала. Но однажды мама рассказала нам, что бабушка как-то зашла в Казанский собор здесь, в Алма-Ате, и увидела священника. Она просто онемела. Она узнала в нем своего мужа, который уехал в Алма-Ату на строительство Турксиба. Она так и не смогла с ним заговорить, а потом потеряла его из виду. Его звали Петр Николаевич Рудаев. Это был он, но он не был никогда священником, работал на Турксибе, а потом ушел в церковь, причем в годы, когда против верующих шли гонения. До сих пор осталось тайной: что сподвигло его на это?  Это история в очень алматинском духе. 


– В последнее время вы активизировали свою деятельность. Дали концерт, выпустили книгу «В солнечном городе», записываете альбом. Ваши песни звучат и в новом кино. Как вы это объясняете? 

– Видимо, так суждено. Ко мне стали часто обращаться с просьбой дать разрешение на использование песни. Я перенаправлял всех на «Хабар». Мне казалось, что все права у них. Оказалось – нет! Песня фактически бесхозная. Только два года назад я зарегистрировал официально на нее права и теперь распоряжаюсь ими сам. Недавно песня и вовсе обрела вторую жизнь – несколько месяцев назад она прозвучала в фильме «Казахи против пришельцев». Режиссеру Алену Ниязбекову необходимо было окунуть зрителя в ностальгическую атмосферу 90-х и он понял, что лучшей песни, чем «В солнечном городе», для этого не найти. А для фильма «Наш милый доктор-2» им нужно было просто, чтоб герой напевал эту песенку себе под нос. И мне заплатили и за это! Стоило подождать каких-то 25 лет, чтобы начать зарабатывать на этой песне, снова выступать и давать интервью. Ребят, мечты сбываются – надо только подождать!

news4395.jpg

– Вы, бывалый рок-н-рольщик, как оцениваете музыкальную среду Алматы сегодня? 

– Конечно, меня как рок-н-рольщика немного изумляет такая популярность рэпа и кальян-попа. Но я понимаю прекрасно, что таково веление времени. И если людям нравится такая музыка, значит, в этом есть резон. Жизнь Алматы в 2010-2020-е годы в будущем будут ассоциировать с этой музыкой. Как нашу песню связывают с Алматы 90-х. В этом тоже есть своя прелесть!


Источник -  esquire.kz
  • Комментарии
Загрузка комментариев...

Читайте также