Знаменитый Римский Форум, составляющий ныне ряд впечатляющих руин, тянется вдоль плоского гребня Палатина – от подножия Капитолийского холма до подножия Колизея. Колизей, в масштабах Рима, выглядит объектом вполне географическим.
Размеры знаменитой арены – мало чем уступают масштабам знаменитого холма. А ведь этот выщербленный временем амфитеатр, символ Рима, силуэт которого ныне столь же знаком землянам, как контуры Эйфелевой башни или надкушенное яблоко «Эйпла» – далеко не то, что существовало во времена его полноценного функционирования. Две трети камней извлекли из него при строительстве домов и папских дворцов в эпоху Возрождения. В это время мертвый Колизей использовали уже как каменоломни (и это, быть может, один из наиболее зримых примеров той «прямой связи» с античностью, которую проповедовали идеологи Ренессанса).
Христиане во спасение
Колизей растащили бы весь, камни древности в истории цивилизаций – это примерно то же, что атомы в строении материи. Так что, если где-то убывает, значит, где-то и прибавляется, и труд рабов античности, таким образом, используется до бесконечности. Спас памятник от разрушения папа Бенедикт «какой-то», упомнив, что на арене главного римского цирка, часто и не по своей воле, выступали первые христиане.
Фрагмент картины Константина Флавицкого (1830-1866) «Христианские мученики в Колизее» (Русский музей, Санкт-Петербург). Картина писалась в Риме (закончена в 1862 году)
Кстати, в древних источниках о какой-то особой роли именно христиан в любимом развлечении римлян, травле людей голодными хищниками, не говорится. Травили рабов, среди которых встречались и первые последователи Христа.
Но, так или иначе, именно христиане спасли Колизей, выстроенный (в том числе) христианами, и чуть не разрушенный другими христианами. За что всем им премного благодарны те десятки тысяч туристов, которые ежедневно прибывают сюда со всех концов мира. А еще более – власти города Рима, которому Колизей, даже полуразрушенный, помогает исправно пополнять казну.
Кстати, в классические времена он вовсе не считался ни коммерческим предприятием, ни Колизеем. Римские граждане пользовались Колизеем за счет благодетелей – как правом, дарованным негласной конституцией, где первой строкой (советские школяры наверняка припомнят курс истории Древнего Мира за 5-й класс) было записано: «Все граждане имеют право на хлеб и зрелища». Ну или как-то так.
А назывался этот гигантский гарант прав граждан Амфитеатром Флавия. По имени своего создателя – императора Тита Флавия Веспасиана, 9-го года рождения.
Очередь к руинам
Несмотря на коммерциализацию посещения, сегодня рядом с мрачными стенами не менее людно, нежели в халявные времена древнеримского апофеоза. Представители всех стран и народов терпеливо топчутся в очередях с вожделенной мечтой - приобщить себя к кругу избранных, «бывавших в Колизее».
...Попасть на арену лично я смог лишь с третьей попытки. Две предыдущие сорвала та самая интернациональная очередь, хвост которой, как змеиное жало, далеко высовывался наружу из темной норы нижней галереи, проходящей под трибунами. Это в бесплатное римское время весь амфитеатр заполнялся и опорожнялся за пять минут благодаря системе входов и выходов, считавшейся новаторской в архитектуре таких мегасооружений. Когда каждый знал свое место и представлял путь прохода к нему.
Теперь вход один – через кассу и металлоискатель. Потому и очередь, к которой я, как бывший советский, испытываю глубокое отвращение. Если бы не дождь, очистивший воздух Рима от пыли, а улицы от туристов в один из дней моего пребывания, я, может быть, так и не посетил бы этого обязательного «пункта посещения». И, кроме реноме, потерял бы немного.
Войти, чтобы... Выйти!
Внутренность Колизея не располагает к эстетическим озарениям и долгим созерцаниям, которые испытываешь в мраморных руинах античных театров и греческих храмов. От развороченной арены, похожей на разоренное кладбище, веет неодолимой сыростью разверстого склепа. Впрочем, и остальной туф, из которого в основном состоят знаменитые руины, источает тяжелую и давящую ауру, которая знакома всем, кто бывал в моргах или посещал мемориалы в фашистских концлагерях.
Колизею может позавидовать любая «фабрика смерти» – за 700 лет работы этого «цирка» на потеху публике тут разными способами было оборвано до миллиона одних лишь людских жизней. Сколько погибло братьев наших меньших – никто не считал.
Не знаю, что чувствует, выходя наружу, большинство нынешних посетителей Колизея, судя по лицам – нечто иное, но я испытывал необычайное облегчение, вывалившись наконец из этой остывшей геенны. Я даже закрыл зонт и с удовольствием подставил разгоряченное лицо под тихие капли весеннего дождя. Очищающей небесной влаги.
Есть на Земле места, куда заходишь только раз. И то по неразумению...
Поддаваясь обаянию античности и отдаленности эпох, мы ставим римскую цивилизацию рядом с греческой. А она там близко не стояла. Честно говоря, я и не припомню, где еще в истории существовало другое государство, в котором главным развлечением мирных обывателей было наблюдение за убийствами невинных? Даже в фашистской Германии власти тщательно скрывали от населения то, что творилось в концлагерях. В древнем Риме во всех городах были заведения, наподобие столичного Амфитеатра Флавиев. А когда граждан лишали возможности наблюдать убийства – они начинали бунтовать. Так же, как и в периоды острой нехватки хлеба...
Андрей Михайлов-Заилийский. Писатель, автор дилогии «К западу от Востока. К востоку от Запада» и географического романа «Казахстан»
Фото автора
