Фото: из личного архива Аверкия Белова
На днях отмечался Международный день гор. Праздник посвящен в основном биологическому и экологическому аспектам, но есть у гор и духовное, сакральное значение. Все (или почти все) о горах знает иеромонах Аверкий Белов, для которого эти великаны стали частью жизни.
Благосостояние около половины населения планеты зависит от ресурсов, которые содержат горные массивы. Тема Дня в 2023 году «Восстановление горных экосистем» призвана повысить осведомленность о значимости горных экосистем и призвать к поиску природоориентированных решений.
«Вот так и ложится на сердце гора за горой,
Их радость и тяжесть, повенчанные высотою.
Мы снова уходим, хоть нам и не сладко порой,
Уж лучше тяжелое сердце, чем сердце пустое» (Юрий Визбор)
Мы сидим в теплой деревенской кухне в селе Коктал, в домике, у сельского храма. На улице снежная вьюга, а здесь топится, потрескивая печь. За окном – дорога, домики с дымящимися трубами, а за ними – горы. До них – рукой подать. Иеромонах отец Аверкий Белов поет песню Визбора:
«Ну, как же тебе рассказать, что такое гора? Гора — это небо, покрытое камнем и снегом,
А в небе мороз неземной, неземная жара
И ветер такой, что нигде, кроме неба, и не был»
Коренной алматинец, который вырос в горах, любит горы, ходит в горы, где пережил множество приключений с преодолениями, горы есть в стихах отца Аверкия и рассказах. Я спросила у священника, какие чувства у него вызывает слово "горы", с чем ассоциируется.
- Горы ассоциируются прежде всего с детством. Потому что гор в детстве было очень много. Хотя они были немножечко на расстоянии. Я жил в районе погранучилища, Горного гиганта. С четвертого этажа у нас был прекрасный вид на горы – взору открывалась вся эта горная гряда. А горы всегда разные: утром одна картина, вечером другая. Осенью одна, летом другая. Ты видишь все перемены: горные снегопады, таяния снегов. Это все было как на ладошке.
Я с удивлением понимаю, что довольно мало смотрел фильмов в детстве. Потому что у нас было два балкона и оба выходили на горы. Одно – в районе Коктобе, такие горы зелёные. А второй балкон выходил на Медео и все, что правее от Медео. Был виден пик Алматинский. И эти горы были таким сокровищем. Там же и радуги, и грозы горные, и свинцовые тучи какие-то над горами висят... И так для детского воображения это было важно. Ты сидишь на балконе и смотришь, смотришь... Они всегда разные. И они всегда с тобой. И потом, когда я вырос, я понял, что мне трудно жить в местности, где нет гор.
Когда я стал священником, меня два раза переводили по долгу службы в разные места. Назначали служить временно в район Алаколя, поселок Дзержинский. Я очень беспокоился, чтобы там горы были. Но там горы были. Прекрасные тоже горы, Джунгарские.
И вот Коктал. Где я служу. Когда мне сказали, что меня сюда собираются перевести, то я первым делом спросил, есть ли тут горы. Меня успокоили — горы есть. Значит жить можно.
В общем, если говорить о том, как складывались мои отношения с горами, то можно сказать, что путешествия по горам пришли не сразу. Сначала было созерцание гор в детстве из окна нашей квартиры. И на даче в Талгаре, что по дороге на талгарский заповедник, возле плотины, которой тогда не было. Там я ходил в горы за грибами, собирал цветочки, камушки, купался в горных речках. А лет с пятнадцати-шестнадцати мы с ребятами начали ходить вверх, по алмарасанскому ущелью – излюбленное место.
Потом, чуть позже, когда я уже начал ходить в церковь и был студентом журфака, мы немножечко сдвинули географию походов на один перевал, к Большому Алматинскому озеру. Там, в горах, стоял солнечный телескоп и была научная станция, которая этот телескоп обслуживает. Она называлась ГАИШ (обсерватория Государственного астрономического института им. Шетернберга — Тян-Шанская астрономическая обсерватория - прим. автора). И там работали сразу три верующие девушки из нашего Никольского собора. Одна потом стала монахиней, одна игуменьей. А третья так и продолжает научную работу. Живёт сейчас в России.
Мы собирались с молодежью христианской, православной, в домиках этой станции, между Космостанцией и Большим алматинским озером. Это было наше тайное место молитвенных собраний. Читали акафисты, Евангелие, молились. Собирали смолу с елей и бросали ее на печку. И этот незабываемый запах смолы, холода горного, снегов до сих пор со мной.
Горы в моей жизни с самого рождения. Когда меня привезли из роддома, родители, дедушка, бабушка, выносили меня в коляске на балкон, дышать воздухом. Горы я видел с первых месяцев своего рождения. И детство, и юность связаны с горами.
Был ещё такой период, когда я служил в Капчагае, гор там как таковых нет, но я нашел прекрасные скальные каньоны. Ты в них не поднимаешься, а спускаешься, потому что там провалы в земле. Но также лазаешь по скалам. То же ощущение гор, но это скальный каньон реки Или. Я там очень долго искал пещерку. Но в конце концов нашел прекрасную просторную пещеру, она как маленький храм, очень красивая. Потом, когда меня перевели из Капчагая в Алматы, я стал ходить в алматинские горы, в разные ущелья, побывал в Акжаре, ходил в горный скит Серафима и Феогноста.
Когда человек идёт один в горы, в этом есть какая-то своя красота, свой смысл, иное ощущение. С 2012 года я служу в Коктале и здесь для меня открытием стало, что оказывается кроме алматинских гор, есть ещё Джунгарские горы.
У отца Аверкия большая коллекция камней. Они везде, во дворике, у монашеской кельи, у храма...
- Я изучаю Джунгарские горы, это очень интересно. Много следов вулканической деятельности, такие необычные выходы пород. Здесь был древний океан Тетис и очень много того, что связано с его деятельностью. Выбросы цветной глины, видны уровни воды уходящей, какие-то каньоны, разноцветные глины, лабиринты. Все, что связано с океаническим дном. И, кроме того, здесь есть и еловые леса, и скалы настоящие, и ледники. Причем Джунгарские ледники больше, чем алматинские, они образуют джунгарские реки, множество рек: Аксу, Каратал – самые большие. Есть река, которая называется Коктал, как наш поселок, река Кескентерек. Все последние двенадцать лет я исследовал Джунгарские горы.
Я бывал в разных горах. В Карпатах, на Кавказе, было несколько небольших походов в горы Осетии, грузинские, уральские горы. Был в Красноярске, на каменных столбах.
Даже останавливаясь в Москве, я живу у друзей на четырнадцатом этаже, на Воробьевых горах. Хорошо, когда даже название местности напоминает горы. Иначе я пропаду.
Тишина в горах помогает человеку услышать Бога, услышать себя. Такой парадокс, наверное, богословско- философский возникает, что человек и себя-то не слышит, себя не видит. А сначала нужно увидеть себя, услышать себя, понять, что ты есть, что у тебя есть душа, твои чувства, переживания. И когда человек внимателен к себе, он понимает, что он творение Божье, как эти горы. Что та красота, которая в горах, она отчасти и в нем. Что Бог дал возможность видеть красоту, созерцать, понимать, что она для него создана.
У святых отцов есть такая мысль, что иногда полезно думать, что на земле только ты один. Только ты и Бог. В этом сущность монашества, конечно – душа и Бог, человек и Бог. Как будто человек один. Конечно, подразумевается, что и другие существуют. Есть ещё такая мысль, что Бог любит каждого человека, как единственного. "Бог любит всех людей, но каждого больше всех", – сказал кто-то.
И ты понимаешь, что горы созданы не для добычи урана или золота. Или просто для выпаса животных, строительства чего-то, а именно для человека, чтобы человек радовался, молился, благодарил Бога, испытывал себя. Это ощущение благодарности, что этот дар тебе принесен, начиная от горных животных, горных растений, ледников, облаков над горами. Ты на это смотришь как на какую-то обновку, подарок очень дорогой. Это как человеку материальному подарили какой-то роскошный подарок, и он не знает, как за него благодарить. А здесь неизмеримо больше. Красота, которая тебя переворачивает, восхищает, делает тебя лучше. И такая тишина, и чистота. И молчание. Это все, конечно, очень помогает. В горах легче молиться. Меньше суеты, меньше эмоций, меньше разговоров.
Отдельно я бы хотел сказать про критику людей, которые занимаются альпинизмом.
Есть такой жанр в искусстве - критика. А есть противоположность - апология, защита. Я последнее время сталкиваюсь с мнением, что многим людям некоторые вещи кажутся бессмысленными. Они осуждают альпинистов, экстремалов, которые поднимаются на далёкие вершины, совершая восхождения.
Есть те, кто осуждают и космонавтику — человека в космосе. Недавно при мне ругали известного путешественника Федора Конюхова: «Делать нечего, сидел бы дома, молился. Зачем так рисковать жизнью, это что-то ненормальное». Есть такая общая тема – осуждение тех, кто идёт в походы, или летит в космос, пересекает океан, прыгает с парашютом, летает на дельтапланах. И некоторые люди считают, что это какие-то авантюристы сумасшедшие, бездельники. Кто-то считает это даже грехом.
Мне же кажется, это можно рассмотреть с другой точки зрения. Наш мир стал настолько комфортным, ленивым, заевшимся, пьянствующим, порой наркоманствующим. Омрачённым, суетным, пустым. И если раньше, века 2-3 назад, может даже век назад, жизнь человека была наполнена подвигом: люди боролись с дикими животными, разбойникам, с холодом. Не было дорог нормальных, не было электричества, вся жизнь человека – это были какие-то испытания. И люди были очень красивы, потому что были в подвиге, они боролись. И военный подвиг — то же, когда люди защищали свои территории, границы, рубежи, то было место подвигу, героизму. А сейчас? Человек стал приставкой к компьютеру, к смартфону, квартире, машине. Ему иногда бывает трудно себя отделить от своей машины, от гаджетов. И эти походы, это какая-то попытка вернуться в иной мир.
Зачем раньше спорт был крестьянскому ребенку, который скакал на лошади, купался в реке, трудился, колол дрова, бегал в далекие поля, относил отцу обед? А ребенку, который уже прилип к кровати, компьютеру, спорт — это выход. Это возможность не умереть и остаться человеком. Поэтому я думаю, что и полеты в космос, и альпинизм, и история с Федором Конюховым, это такое прославление Бога. Бог такому хрупкому, слабому человеку дал такой разум — преодолеть и холод, и скользкие подъемы, и лавины, и опасности.
Я согласен, что может существует и особая гордыня. Есть такой вид гордыни альпинистской – впадаете в ложное духовное состояние, ложную мистику. Я про это тоже читал, что они общаются с какими-то духами, впадают в некую экзальтацию, что неправильно. Но большинство православных альпинистов молятся в горах. Тем более Федор Конюхов, который является священником Русской православной церкви. Это такой способ познания человека.
Познание его возможностей, данных Богом. Это путь к молитве, путь к преодолению себя. Путь выхода из зоны комфорта, из зоны лени, зоны компьютерной зависимости. И я думаю, сейчас это настолько важно – человека оторвать от этого мира иллюзий, от экрана, от заботы о деньгах. Потому что горы проповедуют, они настраивают человека на совсем иную волну. И я думаю, что рассказ об альпинистских подвигах, как и военных подвигах, это как в песне Высоцкого – "Баллада о борьбе":
«Сpедь оплывших свечей и вечерних молитв
Сpедь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв
Изнывая от мелких своих катастpоф...
****
Испытай, завладев ещё тёплым мечом
И доспехи надев, что почём, что почём!
Разбеpись, кто ты - тpус иль избpанник судьбы
И попpобуй на вкус настоящей боpьбы…
*****
Если мяса с ножа ты не ел ни куска
Если руки сложа наблюдал свысока
И в борьбу не вступил с подлецом, с палачом
Значит, в жизни ты был ни пpи чём, ни пpи чём!»
Дети, которые не испытали каких-то трудностей, сложностей, побед в борьбе, они непонятно кем вырастут. Я думаю, строй жизни у нас такой, что эта глобализация, урбанизация вообще, все эти черты современной цивилизации, они все больше затягивают человека в виртуальный мир.
Человек становится технотронным, техногенным, каким-то зацикленным на комфорте, удобстве, очень изнеженным, хрупким, как мимоза. Человек не должен быть таким. Поэтому такие подвиги, преодоления, это начало попытки вырваться из щупальцев цивилизации. Щупальцев лукавого мира, с его ценностями. И, конечно, прекрасно, когда горы сочетаются с Евангелием.
Хорошо, когда в горы идёт верующий человек, когда он фотографирует горы, прославляя Бога. Когда пишет рассказы о горах, стихи. Когда ведёт кого-то в горы. А горы учат многому человека. Хотя и тут есть какие-то крайности, как в любом деле. Допустим, есть люди, которые при молитве перемолились и впали в прелесть. Перепостились и сгубили здоровье. Конечно, если говорить о крайностях, то может есть и крайности, и, быть может, ненужный риск, но ведь без риска нельзя в жизни.
Наша цивилизация во многом разрушает человека этой привязанностью к вышеперечисленным комфорту, удобствам, к компьютеру, к каким-то телевизионным ценностям. И выход к чему-то живому – тот же крестьянский труд, труд на земле, общение с животными. И путешествия – не просто поездки на курорты, а странствия, походы в горы. Это такая возможность человеку сохранить себя, не стать роботом каким-то не расчеловечиться.
И еще одним аспектом, связанным с горами, является общение с людьми, которые ходят в горы. Но это уже другая история.
