Профессия – реставратор: «надо уметь ставить себя в рамки»

Государственный Музей искусств имени Абылхана Кастеева готовится к самой, пожалуй, ожидаемой выставке этого года – выставке древнерусского искусства. 

Специалисты музея не зря называют ее уникальной – многие экспонаты будут выставлены впервые. В целом на выставке будут продемонстрированы 50 икон из фондов музея и отобранные экспертами предметы церковного искусства 18-19 веков из собрания Казахстанского митрополичьего округа. В рамках проекта будет издан каталог древнерусского искусства всего фонда музея, в который полностью войдут 122 иконы и 38 единиц меднолитой культовой пластики: напрестольные и наперстные кресты, иконы-складни и миниатюрные образцы. Над подготовкой экспонатов к выставке работают музейные реставраторы. Экспонаты сейчас проходят реставрационную очистку и замеры для изготовления специального подвесочного оборудования.

В Казахстане нет специалистов по реставрации темперной живописи, имеющих допуск к музейной реставрации. Поэтому для реставрации четырех икон конца 18 – начала 19 вв. были приглашены специалисты ведущего российского музея. 

Мы воспользовались возможностью поговорить с московским реставратором Владимиром Бурбицким о тонкостях реставрационной работы, о секретах профессии, о трудностях реставрационной деятельности.

- Владимир, как вы стали реставратором? Где обучались этому искусству-ремеслу?

- Закончил Строгановский университет на кафедре РМЖ – реставрация монументальной живописи. Но название это не в полной мере отражает то, чему там учат: это и реставрация икон, и реставрация станковой масляной живописи. Также студентов обучают монументальной живописи, то есть «работе на стенке», как говорят реставраторы. Специалисты оттуда выходят, так сказать, широкого профиля. Обучение - в течение шести лет, и еще подготовка около трех лет. У меня достаточно длительный опыт работы в музее, больше шестнадцати лет. 

- Какими качествами должен обладать реставратор? 

- Работа реставратора – кропотливая, требует тщательности, внимательности, усидчивости. Поэтому, наверное, она не всем подходит. Людям с сильным темпераментом будет сложно работать реставратором. И не зря профессия называется «художник-реставратор»: человек должен быть творческим, должен хорошо разбираться и в живописи, и в иконописи, и в монументальной живописи, уметь повторять художественные приемы. 

- То есть надо владеть живописной грамматикой, чтобы понимать произведения других?

- Да! Но при этом надо уметь ставить себя в рамки. Реставратор не должен переносить свое творчество на реставрируемое произведение, потому что этим можно уничтожить оригинал. Потому профессиональных реставраторов учат правильному отношению к памятнику. К тому, что нельзя его видоизменять, нельзя привносить в него какие-то свои авторские черты. Спасая произведение, даже сильно утраченное, надо максимально сохранить задумку автора, нельзя в нее вторгаться.

- Вижу у вас на столе множество разных, самых неожиданных инструментов – кисти, скребки какие-то, скальпели почти хирургические, бутылочки, клей… 

- О, это далеко не все, что нужно реставратору в работе. Но когда ты едешь в командировку, невозможно взять весь свой арсенал. Во многом это связано с перелетом, нас просто на борт не пустят: 70% материалов нельзя провозить в самолете, это и горючие материалы, и режущие…  Да и вообще невозможно все взять. Потому что в мастерской инструменты и материалы собираются годами. Так что здесь – самое необходимое.

- С чем вам приходится сталкиваться здесь, при реставрации икон в музее Кастеева?

- Самая большая сложность – достаточно сжатые сроки. Мы не можем себе позволить приехать на несколько месяцев, поэтому мы работаем почти в авральном режиме. Перед нами поставлена конкретная задача: есть четыре произведения станковой темперной древнерусской живописи, и нам надо привести их в экспозиционное состояние для участия в выставке. 

- Вы сделали акцент на слове «темперная». Для реставрации это имеет значение – темперная живопись или масляная?

- Иконы классические – они темперные. Масляная живопись появилась позже, и она несет для реставратора больше проблем. Особенно на доске. Связано это с тем, что в иконах используются достаточно сильные лаки, олифа. Когда живопись темперная, большинство растворителей на нее никак не действует. Это позволяет снять потемневшие от времени или неправильного хранения олифы, не затронув авторский красочный слой. Масляная живопись в принципе сделана на материалах, которые лишь тождественно похожи на покрытия. И тогда, снимая олифы, есть большой риск затронуть авторский красочный слой. Еще бывает такая ситуация не очень хорошая, когда красочный слой даже мягче верхнего, и те растворители, что растворяют верхние слои, очень сильно воздействуют на «автора». Это создает дополнительные проблемы.

- Возраст иконы – это важно?

- Парадокс: более ранние иконы более просты в реставрации, и зачастую находятся в лучшем состоянии, в большей сохранности, чем иконы позднего периода. Есть такой нюанс: в 15, 16, 17 веке очень жестко соблюдались технологии. И все это выдерживалось. А уже в 19-м веке иконописцы и художники начали делать кто на что горазд. Начали ставить эксперименты, порой не очень удачные. И это конечно сказывается на сохранности живописи. 

Кстати, на ранних иконах, 15-16 века, в основном не принято делать восполнение утраты. Они настолько уже архаичный памятник, что их принято хранить в том виде, в котором они до нас дошли. 

Ну а финальная задача реставратора – сохранить произведение и привести его в экспозиционный вид. Так, чтобы произведение смотрелось цельно, чтобы зритель мог его воспринимать.

- Какие бывают повреждения, с которыми реставраторам приходится работать? 

- Время все стирает и перемалывает и, к сожалению, произведения искусства тоже подвержены старению. Тут многое зависит от того, какая технология применялась при создании иконы, в каких условиях икона хранилась. Некоторые старые иконы хранились дома, их в сложные революционные времена прятали в подвалах. Другие иконы переворачивали вверх ногами или использовали как стол. Таких случаев очень много. Соответственно все это сказывается на характере разрушения. Я не говорю еще про вандализм банальный, который, к сожалению, тоже у нас был. А утрата красочного слоя редко бывает без утраты грунта и какого-то внутреннего воздействия. Иконы же в основном делают на досках, очень редко на холсте или на металле… Из чего состоит икона – это доска, сверху она проклеена. Наклеена паволока – тоненькая хлопчатобумажная тряпочка, которая нужна для лучшего сцепления левкаса с основой.  Сверху нанесен левкас. И по левкасу уже написан красочный слой. Соответственно, любые разрушения на доске, к примеру, трещина, отразится на красочном слое. Если на иконе увлажнения, или грунт был сделан некачественно и начинает «выпадать», то это неминуемо ведет за собой утрату красочного слоя. 

- Я видела фото четырех икон, над которыми вы работаете. Одна из них покрыта марлечкой. Это консервация такая? 

- Это профилактическая заклейка. Такой классический способ консервации, когда на животный клей, в основном осетровый, заклеивается красочный слой. Эта профилактическая заклейка наносилась с целью сохранения красочного слоя, потому что там были аварийные участки. Мы удалили старую заклейку, она больше десяти лет стояла, и заново укрепили. Смысл такой консервации в том, что этот клей обратимый. Вообще, в профессиональной реставрации действует правило: все используемые материалы должны быть обратимыми. Вся наша работа должна быть обратима: материалы химически нейтральны, они не должны иметь кислой или щелочной среды, всегда должна быть возможность снять, убрать то, что ты сделал. Это основные законы реставрации. Потому что материалы, которые мы вносим, тоже имеют свойство стареть. Первое, что всегда делается – укрепление красочного слоя. Потому что все остальные процедуры трудновыполнимы, пока вы не закрепите красочный слой, не обезопасите его. И уже только потом можно приступать к следующим шагам.

- Почему же реставрацию икон не доверили церковным реставраторам? И в чем разница между церковной реставрацией и музейной, научной?

- Мы находимся в музее, поэтому мы в любом случае говорим о музейной реставрации. Музейная реставрация основана на научном подходе. Главная ее цель – сохранить произведение в том виде, в котором оно дошло до нас, каким бы этот вид ни был. Чтобы этого добиться, реставраторы следуют строгому кодексу и принципам. 

А у церковной реставрации свои задачи. Главное при церковной реставрации иконы – вернуть иконе ее функционал. Все иконы несут определенные функции в храме – на икону молятся, потому должно быть понятно, кто на ней изображен. Прихожане, верующие не поймут, если часть иконы будет в осыпавшемся состоянии или даже в законсервированном виде. Потому и реставрация соответствующая: могут быть даже переписаны некоторые части иконы, иногда даже большая ее часть. 

- А что самое сложное в работе реставратора, на ваш взгляд?

- Устранение последствий работы непрофессиональных реставраторов, неудачные реставрации прошлого, когда агрессивные растворители и варварские пересадки с одной основы на другую повреждали красочные слои, а «художники-реставраторы» «переписывали» картины, вмешиваясь в авторский замысел. 

- Как долго сохраняются результаты работы реставратора?  

- Считается, что памятнику каждые 25 лет требуется реставрация. Хотя есть памятники современные, которым ввиду технологических особенностей каждые два года требуется реставрация...  И, конечно, в любом случае реставрация – она не вечная. Потому в музеях реставраторы инспектируют и выявляют работы, которые требуют противоаварийных мероприятий и реставрируют их. 

- Наверное, здесь еще режимы влажности, температуры влияют на сохранность картин...

- Это, само собой, да. Успех реставрации очень сильно зависит от условий хранения произведения, это прям 50 процентов успеха. Реставратор может сделать хорошую работу, но если потом помещение зальет водой, к примеру, то произведение может быть утрачено безвозвратно. 

- Вы отслеживаете судьбы своих работ, тех, реставрацией которых занимались? 

- Не могу сказать, что знаю судьбу каждой отреставрированной мной работы. Это сотни работ, отследить их невозможно. Но я уверен, что здесь мы будем держать связь, общаться. У нас очень хорошая коммуникация с вашим прекрасным музеем, я не первый раз сюда попадаю. Несколько лет назад мы делали реставрацию деревянной скульптуры Иткинда. Это была интересная работа, я вообще люблю работать с древесиной, мне это нравится. И даже в свободное от работы время я люблю что-то такое сам мастерить. Мне это увлечение помогает, потому что работа с иконами – это всегда работа с древесиной.

Мы тогда благополучно отреставрировали скульптуры, они благополучно съездили на выставку и вернулись в музей… Так что с музеем я держу связь и очень хочу попасть сюда еще не раз.  

- На выставку приедете?

- Не знаю, смогу ли… Но очень хотел бы! Всем искренне рекомендую – это очень интересный проект, и я рад быть к нему причастным.