30 ноября – день памяти живописца, педагога, Народного художника Казахстана Абрама Черкасского.
Скажу честно: в живописи я разбираюсь плохо. То есть совсем никак. Мои критерии – «нравится-не нравится» вряд ли можно назвать профессиональными. Но любимые художники у меня есть. И я сейчас не про всемирно известных живописцев, имена которых известны всем образованным людям на планете. Я сейчас про наших, казахстанских и даже алматинских.
А творчество Абрама Черкасского вообще какое-то очень близкое для меня. Наверное, это все потому со мной происходит, что писал Абрам Маркович мой родной город. Писал с любовью, с нежностью.
Родился он в Белой Церкви в 1886 году – еще в 19 веке! – в большой еврейской патриархальной семье. Действительно большой – я с удивлением узнала, что в семье было 14 детей! А он был десятым ребенком! Родители очень хотели, чтобы мальчик овладел каким-либо «полезным» ремеслом. А он решил стать художником. Родители пошумели, поплакали, а потом смирились… И отпустили сына в Киев – учиться.
«Он получил блестящее образование – после окончания киевского восьмилетнего художественном училище его как талантливого живописца рекомендовали в Императорскую академию художеств в Санкт-Петербурге. В 1917-м он эту академию закончил и вернулся в Украину, занялся преподавательской деятельностью, писал картины, - рассказывает кандидат искусствоведения, профессор кафедры "История и теория изобразительного искусства" КазНАИ им. Т. Жургенова Ольга Батурина, с которой мы долго и интересно беседовали, Ольга делилась ценной информацией о творчестве Черкасского, а я – своими наивными впечатлениями от его работ.
И еще мы много говорили о силе духа Черкасского как человека. Ведь жизнь его не была простой и понятной, но он не сломался, не отошел от творчества. Начало его карьеры (если, конечно, можно этим словом назвать его служение – творчеству, любимой работе) совпало с бурным 1917-м. Но не смотря на непростое революционное время, диплом он получил, а картину, которую он писал для дипломной работы, приобрел Королевский музей Дании.
И он действительно сделал карьеру: стал известным в Советской Украине живописцем и педагогом, и ему было присвоено звание профессора. В украинских музеях и частных коллекциях, кстати, много работ Абрама Черкасского. Ярких, сочных. Таких как его «Молдаванская семья» 1923 года, к примеру.
Молдаванская семья
Но в 1937 году его обвинили в польском шпионаже и в феврале 1938 года сослали в Карлаг на 10 лет. Карлаг, если кто вдруг не знает – это Карагандинский исправительно-трудовой лагерь, жуткое место…
Так Черкасский первый раз попал в Казахстан. Драматическая история, в которой из хорошего только то, что его не расстреляли – и на том спасибо… Ева Львовна, его жена, тогда поехала в Москву, обивала пороги всевозможных учреждений – умоляла пересмотреть «дело», освободить по ошибке осужденного Черкасского. И в 1940 году художника освободили, он вернулся в Киев.
«Второй раз он приехал в Казахстан, и уже окончательно, в 1941 году, когда началась война. Он с семьей попал в эвакуацию в Актюбинск. А оттуда Управлением по делам искусств при СНК КазССР его вызвали в Алма-Ату на должность преподавателя художественного училища. Тогда Казахстану катастрофически не хватало профессиональных кадров. И с 1941 по 1960 год он был профессором в Государственном художественном училище имени Гоголя», - говорит Ольга.
Черкасский приехал в Казахстан уже взрослым человеком – ему было за пятьдесят. Он был сложившимся мастером, известным художником... А у нас он будто получил второе творческое дыхание – именно здесь, в Казахстане, он создал впечатляющие по своему объему и художественному размаху полотна, воспевающие неповторимую красоту природы.
«Этот тот самый случай, когда художник именно после 50 становится самим собой. В истории искусства есть художники совсем ранние. Есть как Пикассо, которые в 7 лет уже рисуют, а в 13 поступают в Академию. Или как Микеланджело - в 25 лет они делают Давида. А есть те, которые поздние, у которых медленный творческий путь. Это, например Кандинский, который после 35 стал творить. Или Рембрандт - он вообще ближе к 60 начинает писать на самом деле на библейские вечные темы. И Абрам Черкасский именно из этой группы художников - возраст становится его наполнением, и испытания, которые он проходит, становятся частью его личности. И он растет – растет духовно и профессионально», - отмечает искусствовед.
Купеческий дом-училище
Училище было основано в 1938 году как Республиканская школа художников, а в 1941 году школу объединили с театральным училищем и преобразовали в Казахское государственное театрально-художественное училище. Потом оно стало называться Алма-Атинское художественное училище имени Н. В. Гоголя. А с 1992 года оно носит имя народного художника СССР Орала Тансыкбаева. В 40-е годы в училище сложился очень мощный преподавательский состав.
«Черкасский - он первый (и ведущий!) учитель. Роль его личности как художника и педагога для формирования искусства Казахстана трудно переоценить. Его уникальную школу прошли практически все известные художники Казахстана, являющиеся гордостью казахстанского искусства.
Это Айтбаев, Исмаилова, Квачко, Мамбеев, Тельжанов, Шарденов, Лысенко, Бибин и многие другие. Ведь поколение Айтбаева - это поколение художников, которые не едут уже дальше учиться в Москву и Ленинград, они просто заканчивают АХУ и становятся большими художниками здесь. Потому что у них были здесь, в Казахстане, хорошие учителя», - говорит искусствовед.
Черкасский с Кастеевым
Вот на этом фото Черкасский с Абылханом Кастеевым. Конечно, все наши мэтры, жившие в то время, были знакомы. «Два старика наполнили мою жизнь светом искусства – это Абылхан-ага Кастеев и Абрам Маркович Кастеев» - вот так писала Гульфайруз Исмаилова. Как она вспоминала, именно Кастеев порекомендовал ей Черкасского как учителя.
«Я поступила в Художественное училище и попала на первом курсе к профессору Абраму Марковичу Черкасскому. И как-то доверительно отнеслась к этому педагогу. И это был мой самый счастливый день моей жизни, когда он сказал: «Ты будешь художником». Это сказал великий Абрам Маркович Черкасский, который стоял в Петербургской Академии художеств рядом с Врубелем!.. Это был мой самый любимый педагог. Я несу его наставления на протяжении всей своей жизни как святыню».
А он действительно был удивительным педагогом – требовательным, но вдохновляющим. Многие художники, его студенты отмечали, что именно он привил огромную любовь к искусству. Он очень любил эту работу и всегда говорил: «Мне совершенно необходимо преподавать, преподавание мне так же полезно, как и студентам».
«В 2016 году в музее Кастеева была выставка, посвященная 130- летию Абрама Черкасского. Я опоздала на октрытие, пришла, когда уже никого почти не было, в пустом зале сидел только Сабур Мамбеев (Сабур Абдурасулович Мамбеев - советский и казахский художник, живописец. Народный художник Казахской ССР, Заслуженный деятель искусств Казахской ССР, 1928-2017 – прим. Е.М.). Ему было лет 89, на выставку он приехал на троллейбусе. А люди, когда такого преклонного возраста достигают, они уже никуда не торопятся, они понимают, что главное в этой жизни... И вот мы с ним сели, и он рассказывал, какое место в его жизни сыграл Черкасский. Он сказал, что Черкасский – это основа его живописного мира. И он говорил, что Абрам Маркович Черкасский был учителем строгим. Не таким учителем, который улыбался, который поощрял все время. Нет, он требовал. Он сам был тружеником, он писал, писал, не останавливаясь. И такого же темпа, ритма работы от требовал от своих студентов. И также глубины, осознанности. Он понимал, что важно знать, что ты хочешь выразить, хочешь сказать своей работой. А ведь далеко не все художники ставят перед собой такие высокие задачи», - вспоминает Ольга.
Сабур Мамбеев был Черкасскому сначала учеником - Абрам Маркович преподавал ему в художественном училище, а потом они стали коллегами, и уже вместе преподавали в том же самом учебном заведении
Выпускники 1952 года
На фото выпуска 1952 года живописно-педагогического отделения училища есть и Айша Галимбаева – она тоже сначала была там студенткой, а потом преподавала. Айша Гарифовна Галимбаева (цитирую Википедию) - советская и казахская художница кино и живописец. Заслуженный деятель искусств Казахской ССР (1961). Народный художник Казахской ССР (1967). Первая профессиональная художница-казашка.
Алма-Атинское художественное училище она окончила в 1943 году, а преподавала в нем с 1949 по 1966-й годы.
А сама фотография – из семейных архивов алматинца Олега Федорова. Его отец тоже был художником (вот тут об этой семье) , преподавал в училище – и он тоже есть на этом фото.
Располагалось училище в старом купеческом доме то ли на улице Пушкина, то ли Валиханова…Дом сохранился только на старых фотографиях…
Джмабул с Диной
Наряду с педагогической работой Черкасский много творил сам, создавая удивительные работы. И сейчас странно даже вспоминать, что для меня, человека слабо знакомого с изобразительным искусством, он долгое время был исключительно портретистом: ну не обращала я внимания на его другие его работы, видела только портреты - Сабит Муканов, Мухтар Ауэзов и другие известные казахстанские деятели. И неизвестные, кстати, тоже.
А самой яркой, выдающейся его картиной считала черкассовское полотно «Джамбул и Дина Нурпеисова». Оно находится в нашей «Кастеевке», и я обязательно подхожу к этой работе, когда там бываю. «Это классика казахстанского искусства, своеобразный гимн творческому национальному духу». Так пишут в статьях, так рассказывают экскурсоводы музея. А я совершенно по-дилетантски увидела (и вижу) на этой работе восхищение художника талантом Дины Нурпеисовой. Да простят меня поклонники творчества Жамбыла, для меня главная на картине, ее центр и ее главный посыл – она, великая кюйши... Я восхищалась (и восхищаюсь!) живым, одухотворенным лицом импровизаторши, видела (и вижу) на портрете ее сильный характер, мощь таланта. А Жамбыла для меня на этом парном портрете вроде бы и не было. Нет-нет, он был, я его видела, замечала. Но он казался мне выдуманным, ненастоящим… И только потом я узнала, что картина была написана в 1946 году, а Жамбыл ушел из жизни в июне 1945-го… Думаю, это не случайно. Вот так.
«Это его главная работа, программная. В военные и послевоенные годы эта работа стала первой работой большого размера в нашем искусстве. И именно Черкасский берется за большой формат, это во-первых. И во-вторых, фигуры написаны в натуральную величину. Это трудная задача для художника. И обратите внимание, как он их усаживает - с пониманием масштаба личностей этих фигур Он же их на фоне гор усаживает. То есть эти личности в своем масштабе равны только горам, вечным, устойчивым. И там же ковёр такой. Эта картина, в которой каждый предмет - символ, в которой ничего случайного нет», - отмечает Ольга Батурина.
А он, Черкасский, был разным. Были у него сочные работы про «казахстанский рай» – с зелеными-зелеными лугами, тучными коровами, счастливыми рабочими и колхозниками. Был импрессионизм во всем – воздух, свет! И почти графика тоже была. Об этом всем расскажут лучше искусствоведы, конечно.
А его пейзажи, знаменитые пейзажи работы Черкасского, я открыла для себя гораздо позже. И влюбилась. И поняла наконец, почему же специалисты считают Черкасского мастером пейзажа, отмечая, что он своими произведениями восхищался природой нашего края, наши красоты его увлекали, завораживали…
«Я изучала пейзаж Черкасского. Погружаясь в его биографию, я поняла, Казахстан стал для него почвой, на которой он вырос, на которой он почувствовал себя сильным. Казахстан сделал Черкасского художником. А у нас он был среди первого поколения художников, очень многое с него начиналось. Он был маяком в том плане, что живопись – это мастерство, это школа, наблюдательность. И живопись – это поэтическое отношение к миру. И любая работа Черкасского, она про красоту мира. Основной его темой была весна. При этом весна ранняя, когда обнаженные ветки, когда только небо про весну… Очень ценно, что есть работы, где Черкасский представил Алма-Ату 50-х годов. Такую спокойную, безлюдную, где нет еще такого темпа, где огромные деревья-карагачи, арыки… Отразил дух города!», - так поэтично говорит о пейзажах Черкасского Ольга Батурина.
В парке
И я с ней совершенно согласна! О да, наш город на картинах Черкасского такой узнаваемый, такой родной, такой любимый!.. Всегда ищу на работах Черкасского знакомые места. И наверное не только я так делаю…Часто вижу в музее Кастеева такое: перед картинами Абрама Марковича стоят люди и всматриваются в полотна. И мне кажется, что они не только мастерством и изяществом мазка любуются, но и выискивают в формах, объемах, пространстве, созданных Черкасским, моменты любимого города…
А картину «В парке», написанную художником в 1955 году, я до сих пор не разгадала: что за место изобразил художник? Явно – Алма-Ата, ведь Черкасский любил писать с натуры, много работал на пленэрах… Эх, художник адреса не указал, а искусствоведов больше интересуют другие детали – искусствоведческие. Цитирую. «С характерным для живописца внимательным отношением к передаче состояния натуры художник создает симфонию серых и жемчужных тонов. Настроение пасмурного дня открывается особыми красками природы. Замечательна, как всегда, фактура в живописи: энергичными мазками художник воссоздает форму, объемы, пространство, сообщая пейзажу острую выразительность, динамизм.»
С каждым словом согласна – и динамизм здесь есть, и выразительность! Но меня, как любителя городской истории, больше волнует: где этот парк, что это за церковь? Я даже слегка голову поломала над этим краеведческо-художественным ребусом, полезла по разным сайтам, заглянула в книги…
Парки и скверы в городе были, конечно. Но такие старые могучие дерева, наверное, были только в двух: это Центральный парк (тогда – культуры и отдыха имени Горького), он был заложен в 1856 году, и 28 гвардейцев-панфиловцев – его основали в 1872 году. Центральный парк точно не подходит – там не было церкви. В парке 28 панфиловцев церковь есть – Вознесенский собор, но на картине явно не он изображен.
Хотя … Выбор-то небольшой: в послевоенное время в Алма-Ате было только два храма: Казанский собор в Малой станице да Никольская церковь в Кучугурах. Сейчас вокруг этих зданий высокие деревья, скверы. А вот как эти места выглядели 70 лет назад, я по понятным причинам не знаю. Может, кто подскажет?..
Черкасский с учениками
«Я очень хорошо понимаю, почему художники выбирали в те годы пейзаж. Потому что пейзаж был неподсуден, неподконтролен. Остальное поддавалось идеологическому клишированию, а пейзаж нет. Он как личный дневник. Он и не очень ценился, конечно, в иерархии классицизма. В советской иерархии тоже были главные жанры и второстепенные, так вот пейзаж был глубоко второстепенным. Но мне кажется, что вот эта удаленность наша от центра спасала: 4000 км от центра, и художники были более свободные, безмятежные. И еще такой момент: пейзаж – это всегда уход в личное. От общественного в личные переживания, личные эмоции», - вот такие точные и верные слова сказала Ольга про пейзаж.
И глядя на пейзажи Черкасского я понимаю – он был счастлив в нашем городе. И его вечная весна на картинах – это жажда обновления, это надежда на лучшее, желание начать все сначала.
Черкасский с преподавателями
«Мне кажется, что Черкасский и его поколение, несмотря на испытания, которых в жизни было много, находили в себе силы дальше жить. И не жить озлобленными и дурными воспоминаниями, хотя имели на это право, а жить светло и ярко. А Черкасскому в этом плане повезло. На 20 лет в Казахстане он стал центром мира. Прожив в Алма-Ате до последних своих дней, он вошел в когорту отцов-основателей изобразительного искусства республики, воспитал плеяду замечательных учеников. Он был признанным мастером, он был Народным художником СССР, Заслуженным деятелем Казахстана. Он был авторитетным человеком, считался мэтром. Он прожил долгую, длинную и очень плодотворную жизнь. Он уходил, понимая, что он сделал то, что мог…», - сказала в заключение беседы Ольга Батурина.
… Когда-то я прочитала фразу Черкасского, адресованную ученикам: «на кончике кисти художника должно быть его сердце».
Эти слова мне запали в душу, я их запомнила – он будто о себе говорил, о своем творчестве.
Ушел он в 1967 году. То есть в этом году 55 лет со дня его смерти. Надеюсь, в художественном училище, у истоков которого он стоял, вспомнили эту дату.
Похоронен был на Центральном кладбище.
Я все собиралась сходить на его могилу, почтить память любимого художника.
А недавно узнала от некрополиста Георгия Алексеевича Афонина, что могила Черкасского куда-то исчезла… Такое, увы, случается на наших кладбищах. Потому что правит бал там выгода и корысть, а не какие-то другие, более благородные вещи.
Конечно, мы будем ее искать, но уже весной.
Вот такие новости ко дню памяти известного художника.
Фото из архива О. Федорова и из интернета
Источник - Ratel.kz
