Какой будет наша память о гениальном художнике – решать нам
Как быстро летит время…
Уже месяц прошел со дня презентации проекта «Калмыков. Последний приют». Мы на пресс-конференции рассказали общественности, всему миру о том, как искали могилу художника Калмыкова и о том, как мы ее нашли. Сделано это было в весьма торжественной (хоть и слегка сумбурной – в основном, из-за волнения участников) атмосфере. В рамках проекта была открыта выставка работ художника в музее имени Кастеева. Подробности тут https://ratel.kz/outlook/alma_ata_i_almaty_pochti_detektivnaja_istorija.
За этот месяц я не только смогла прийти слегка в себя, но и кое-что сделать. Во-первых, много читала – вышло огромное количество публикаций в разных СМИ. И не только в казахстанских – оренбургские, питерские и московские журналисты тоже активно интересовались подробностями поисковых изысканий. Потому что, как ни крути, а это сенсация: найдена могила известного художника, 50 лет считавшаяся утерянной. Мои благодарности коллегам-журналистам безграничны. Я же понимаю: что толку от нашей находки, если бы никто о ней не узнал. А благодаря журналистским публикациям, теперь многие знают, что могила нашлась. А это важно – и для памяти самого художника, и для всех нас, ценителей его творчества.
На днях открываю Википедию, а там на странице про Калмыкова изменения. Вместо фразы «место захоронения неизвестно», которая печалила невероятно, теперь другая фраза: «Похоронен на Центральном кладбище Алма-Аты. Могила обнаружена и приведена в порядок в 2022 году». Со ссылкой на наши исследования – я про поисковую группу в составе Георгия Афонина, Анны Дегтяревой и меня. И на мою статью, где все это описано (ссылка выше).
В Википедию изменения вносила не я. Как и на другие-разные онлайн платформы. Я даже об этом и не подумала, если честно, не было времени. Вносили энтузиасты, неравнодушные люди. С некоторыми из них знакома по нашим экскурсиям: Игорь, «собиратель разных старых фактов, интересующийся и болеющий за город и историческое наследие» человек, внес в интернете метки на онлайн-карты. Теперь каждый желающий может найти по этим меткам могилу великого художника. И это здорово.
А я презентовала туристический маршрут с одноименным названием – «Калмыков. Последний приют», и уже даже провела одну экскурсию. Назрела необходимость. Не все желающие смогли попасть на презентацию проекта, да и во время презентации о многих деталях просто не расскажешь – нет времени на это. Начинается маршрут с музея, что вполне естественно – надо было зарядиться творчеством художника! Что мы и сделали. И сфотографировались рядом с Калмыковым.
А потом мы проехали по «калмыковским» местам нашего города – их немного. Место, где когда-то стояли бараки, в одном из которых жил художник. Место, где он жил последние годы. Театр, где он работал. И еще пара-тройка точек. И кладбище.
Желающих попасть на экскурсию было гораздо больше, чем вместил автобусик. И это радует – есть интерес не только к творчеству художника, но и к деталям жизни. Всем, кто не попал на экскурсию, обещала провести еще одну в самое ближайшее время, пока тепло и нет снега. Ну а потом уже придется делать перерыв на сырую зиму – нечего делать зимой на кладбище. А оно – очень важная точка маршрута, без нее экскурсии не может быть... Собственно, ради этого и был образован маршрут – чтобы показать могилу художника почитателям его таланта.
Там мы возлагаем цветы к могиле. Она сейчас облагорожена, появилась ограда, крест. Хотя крест поначалу вызывал некоторые сомнения – и у Георгия Алексеевича, и у Анны, и у меня. В нашем понимании не был Калмыков человеком религиозным. К тому же нам очень хотелось бы, чтобы на могиле великого художника был бы не обычный памятник, а высокохудожественный, лучше всего созданный тоже человеком талантливым. Потому что хорошее надгробие должно отражать и суть характера умершего человека, и отношение близких к его смерти. Или не близких, как в данном случае, а благодарных почитателей таланта. Создать такое – это настоящее искусство. Но на хороший памятник у нас денег не было (да и сейчас нет), а плохой ставить не хотелось.
Мы надеемся, что памятник все-таки будет. В планах (в мечтах!) у нас организовать конкурс скульпторов для создания такого памятника.
Это в планах. А в жизни гораздо все проще – надо было обозначить место захоронения, чтобы никто его не «занял» под другие захоронения. И для того, чтобы могила перестала быть безымянной, и всем, кто принес цветы на могилу, было ясно – художник Калмыков лежит именно тут. Спасибо добрым людям, Наталье и Анатолию Кулагиным, что выделили на это средства из семейного бюджета, что нашли время и силы установить крест и оградку.
Были мы и у дома, где художник прожил с 1962 по 1967 год. Это микрорайоны. Дом – самая обычная панелька. Настолько обычная, что даже я, много раз там бывавшая, перепутала прямо во время экскурсии дома – они все очень похожи. Хорошо, что встретили Зинаиду Ивановну Стародубцеву, участницу нашего исследования. Она старожил микрорайона, и пятнадцатилетней девчонкой в 60-х не раз встречала Калмыкова, который тогда жил в соседней панельке.
Вот она нас и направила по нужному адресу.
Тогда-то я и подумала – дом Калмыкова должен выделяться из всех прочих, просто обязан!
После экскурсии (есть у нас такая традиция) мы большим семейно-товарищеским кругом (все 15 человек) уселись в кафе, выпили чаю-кофе. Помянули Сергея Ивановича. И поговорили.
Такие чаепития на наших экскурсиях уже традиция. Лично для меня это самое интересное в экскурсии. Мы обсуждаем экскурсию, маршрут, истории, там рассказанные. Часто бывают дополнения к теме или уточнения. Иногда «находятся» параллели и пересечения линий жизни горожан прошлого с горожанами нынешними. Иногда так забеседуемся, что расстаемся только через два часа.
А на «калмыковской» экскурсии засиделись почти на три. Было о чем поговорить. Обсудили, конечно, для начала оформление самой могилы. Сейчас все неплохо: могила обозначена, огорожена, все чисто и аккуратно. В сравнении с заброшенным холмиком без имени-фамилии, конечно. Но хочется лучше. Для проведения конкурса скульпторов для намогильного памятника (эх, мечты-мечты!) нужны деньги и время. А хочется, чтобы конкурс состоялся и могилу Калмыкова можно было сразу узнать, чтобы она выделялась в ряду соседних.
Ну и надо сделать указатели, чтобы по ним быстро найти дорогу к могиле.
А пока можно «украсить» оградку работами художника – «непромокаемыми» копиями. Сейчас много современных материалов, которые легко выдерживают снег, дождь, солнце, мороз и прочие неблагоприятные воздействия… Это предложение нашей гостьи Эвелины было встречено одобрением – так можно будет издалека увидеть захоронение, идентифицировать его.
А крест пусть будет, решили все, ничего страшного в этом нет – Калмыков в детстве был крещен, документ сохранился.
Да и с религиозностью (нерелигиозностью) Калмыкова не все так однозначно. Еще одна наша гостья, Ирина, рассказала про картину «Рассвет на Патмосе», на которой по мнению искусствоведов изображен остров, связанный историей с именем Иоанна Богослова.
Я картину эту видела. На фото, конечно, потому каак она находится в частной коллекции. Но поскольку я от искусства все-таки человек далекий (или просто не сообразила), но расшифровка образа мне была непонятна. Думала почему-то – это автопортрет художника. Но Ирина мне объяснила: скорей всего, на картине Калмыкова изображен Иоанн Богослов, «вечно юный старец». И прислала ссылки на исследования ученых искусствоведов, занимающихся анализом творчества художника. Кому интересно – перешлю.
Впрочем, историю апостола Иоанна Богослова, одного из 12 апостолов, я конечно же, читала. На острове Патмос он был в изгнании и в одной из пещер получил Откровение. («Откровение Иоанна Богослова» - название последней книги Нового Завета в Библии). Этот библейский сюжет – апостол, получивший Откровение на острове, очень популярен у художников прошлых веков. Эти темы в своих произведениях отображали Иероним Босх, Тициан, Веласкес, Ботичелли, Эль Греко… И Калмыков.
Произведение, кстати, написано в 1962 году, в том же году он вышел на пенсию. И некоторые исследователи творчества Калмыкова видят тут прямую связь: мол, на пенсии он стал никому не нужен, чувствовал себя как в изгнании… Я не очень согласна с ними. Думаю, он свое «изгнание» рассматривал несколько иначе – как возможность творить. Видела в архивах его заявление о выходе на пенсию. Точнее – копию заявления, им самим сделанную от руки.
Была у Калмыкова такая хорошая (для библиографов, изучающих жизнь художника, и для всех любопытствующих, вроде меня) привычка – дублировать свои документы. И это замечательно. Потому что вряд ли сохранился оригинал заявления. А копия – вот она, есть, к тому ж с комментарием самого художника. Хранится в фонде Калмыкова в Центральном архиве. Фото я не сделала, но текст переписала.
«Подал вчера заявление Ж. Еркимебекову.
Вот черновик!
Директору Академического ордена Ленина Театра оперы и балета им. Абая
Художника Калмыкова
Заявление!
Прошу Вашего разрешения об оформлении меня на пенсию в связи с семидесятилетним возрастом и желанием заняться своими собственными художественными работами, которыми надеюсь подвести итог своей жизни!
С. Калмыков
26 февраля 1962 г.
Алма-Ата»
Но я отвлеклась.
Много на послеэкскурсионной встрече говорили про дом Калмыкова. Про ту панельку в третьем микрорайоне, которая серая и скучная. Почти одновременно придумали и почти единогласно поддержали идею – на фасаде нужен мурал! Надо изобразить во всю четырехэтажную стену одного из его космических героев. Или самого художника – пусть взирает на нас со стены своего дома.
Забегаю вперед – вчера на одном из вернисажей встретилась (как всегда случайно) с одним человеком, который вызвался помочь в этом важном деле. Очень надеюсь, что все получится.
И доску мемориальную на доме тоже надо сделать. Причем, в самое ближайшее время. Я уже написала в акимат, сделала запрос – для установки доски нужно разрешение городских властей. В запросе указала, что у нас (инициативной группы) есть предложения по дизайну. Отметила, что важно, чтобы без нас вопрос этот не решали. Надеюсь, не откажут, как отказали с презентацией: но на это же денег от них никто не требует, только согласие.
А вот над внешним видом доски надо подумать. Очень хорошее, мне кажется, предложение по дизайну пришло из Оренбурга, где Калмыков жил, работал, творил в 1920-30-е годы. Был декоратором, оформителем парадов и демонстраций, читал лекции и писал картины. Создавал декорации для Передвижной Оперы Федора Вазерского, делал эскизы костюмов и афиш Оренбургского театра и цирка.
Кстати, в нашем Центральном архиве я видела документ, составленный самим художником (ну как документ – бумажка, набросок-воспоминание Сергея Ивановича): список городов, с театрами и клубами которых он сотрудничал в разные годы. Двадцать населенных пунктов - вся трудовая деятельность художника уместилась в этом коротком, всего в один лист, но очень длинном по сути списке.
В некоторые города он возвращался. И это были Оренбург и Алма-Ата.
Начинал свою деятельность в Оренбурге. Закончил в Алма –Ате.
В Оренбурге очень ценят нашего Калмыкова. И он ценил Оренбург, а в заметках Энциклопедического словаря, где перечислял десятки творческих и ученых профессий, которыми владел, он называл себя «Певец Оренбурга».
В Оренбурге возвращение памяти художника началось в 2011 году, когда Оренбургский благотворительный фонд «Евразия» привез из Алматы архивные документы об оренбургском периоде творчества Калмыкова.
За это время сделано немало для увековечивания памяти художника. Вышло несколько монографий, посвященных Калмыкову, в том числе и книга самого Калмыкова «Необычайные абзацы». Книга эта удивительная, действительно необычная по содержанию - она соединяет в себе своеобразный авангардистский манифест, мемуары и дневник.
А еще был восстановлен фасад дома №5 по улице Ленинской, где жил художник в Оренбурге – делалось это группой добровольцев «Том Сойер Феста».
О, «Том Сойер Фест» - это великолепный российский проект, фестиваль восстановления исторической среды. Потрясающая инициатива, когда люди сами, без приказов сверху и выделенных городских бюджетов, восстанавливают исторические здания, не имеющие охранных статусов. Родился проект в Самаре в 2015 году, в 2016-м его уже упомянули в докладе ЮНЕСКО как важную городскую инициативу. А сейчас фестиваль уже имеет статус международного – в кыргызском Караколе в рамках проекта был отреставрирован дом 1905 года… Очень надеюсь, что и у нас возникнет что-то подобное.
Но я опять отвлеклась.
На фасаде оренбургского дома Калмыкова висит памятная доска необычной формы – круглой. Но это для нас такая форма необычна, а так-то она исполнена в духе и стиле круглых картин Калмыкова.
Игорь Храмов, руководитель фонда «Евразия», прислал мне это фото и написал:
«Я бы предложил сделать точно такую же доску, какую мы лет 10 назад открыли на доме в Оренбурге. Круглую. Написанную его почерком. Так мы могли бы показать связь между Оренбургом и Алматы, ведь Калмыков и ваш, и наш. Изготовление и доставку доски в Алма-Ату Оренбургский благотворительный фонд «Евразия» возьмёт на себя. Решение властей и установка - за вами».
Как вам идея?
И другие мысли-идеи, высказанные тут?
Очень прошу обратной связи. Пишите, пожалуйста. Делитесь своими идеями и мыслями.
Калмыков – наш, общий, и мы вместе должны решать, какой будет наша память о нем.
За фотографии спасибо участникам экскурсии.
И интернету.
Источник - Ratel.kz
