35 лет назад, в 1989 году, был снят художественный двухсерийный фильм «Филипп Траум» («Хроника сатаны-младшего») по произведению Марка Твена «Таинственный незнакомец». Режиссер Игорь Масленников, параллельно уже снимавший знаменитый сериал «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», сделал «Филиппа Траума» совместно с чешскими коллегами. Демонстрировался фильм на телеэкранах всего однажды - 30 сентября 1990 года.
Событие примечательное – в атеистической стране обратились к теме, чуждой идеологической константе советского общества. В наши дни мистические фильмы снимают активно (один из которых «Мастер и Маргарита» Михаила Локшина), культивируя тему темных сил.
Второе «я» Марка Твена
Классик детской литературы Марк Твен предстал – и в книге «Таинственный незнакомец», и в снятом на ее основе фильме «Филипп Траум» – почти неузнаваемым для читателей, юных и взрослых. Автор жизнерадостной, брызжущей юмором книги «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна» явил миру свое второе «я» – мятущегося, мрачного философа, подвергающего сомнению саму жизнь. И по-прежнему ранние произведения Марка Твена входят в школьные списки обязательной литературы на лето.
Длительное время считалось, что фильм утрачен. Он был показан на советском телеэкране только однажды и показался сомнительным партийным кураторам – слишком скользких тем, понятий и персонажей касался он – священников, сатаны, колдовства, загадочных смертей. А когда о телефильме «Филипп Траум» вспомнили, то решили реанимировать – и перемонтировали для показа в кинотеатрах. Киноверсию переименовали в «Хронику сатаны-младшего», и она стала короче на 9 минут. Но все же за фильмом закрепилось прежнее название. Возможно, киноверсия и стала бы сенсационной, но момент был упущен. На экраны вышли другие фильмы мистического содержания и даже со схожим сюжетом. «Филипп Траум» не принес славы Игорю Масленникову, но он уже и не нуждался в ней. Сериал «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» навсегда вписал его имя в пантеон классиков российско-советского кино, а «Зимняя вишня» явила мировой образец любовной драмы.
Дьявол в деталях и соблазнах
Действие книги «Таинственный незнакомец» и фильма на ее основе происходит в средневековье – в германском городе Эзельдорф. Жители озадачены появлением красивого и богатого юного чужестранца. Он возникает будто из ниоткуда и становится участником событий, происходящих в городе. Филипп Траум обладает возможностями, несвойственными человеку.
Он делает вещи, подобные волшебству или колдовству: может брать деньги без ограничений из собственного кармана, знает множество языков, профессорски образован во всех областях знаний, может предсказывать и менять будущее... У людей самые недобрые подозрения на его счет. Когда Филипп Траум заявляет, что он – племянник сатаны, находится объяснение всем его неординарным способностям. Новый знакомый объясняет городским мальчишкам, что в мире, в котором они живут, бессмысленно добро, и оно бессильно перед злом...
Игорь Масленников снимал фильм в экзотических для советского зрителя интерьерах замка Бузов чешского города Градец-Кралов и прилегающего к нему Лоштица. На башне замка иногда можно увидеть городские флаги.
«Запретные» темы
«Филипп Траум» после единственного показа по Центральному телевидению был «положен на полку». Для режиссера это стало проявлением мистики в отношении фильма, о чем и написал в своих мемуарах Игорь Масленников. Мистические силы сопровождали и съемки фильма, и его прокатную жизнь.
Наверное, вполне объяснима тяга творческих людей к «запретным» темам – веры и неверия, к миру потусторонних сил, к тому, что происходит на стыке двух миров – ирреального и физического.
Книгу «Таинственный незнакомец» Марк Твен писал в конце жизненного пути, так и не закончив этот экзистенциальный опыт. Первый вариант «Таинственного незнакомца» вышел после смерти писателя в 1916 году, затем рукопись претерпевала постоянные переделки издателей, стремившихся снизить антиклерикальный посыл Марка Твена.
Философ-мизантроп
В памфлетах и философских повестях последних лет жизни писателя нам приоткрылись бездны истинного пафоса литературных трудов Твена, в которых он предстает сатириком, обличителем, беспощадным разоблачителем. Его юмор трансформируется – нет уже той блистательной, безмятежной стихии смеха, что предстала в «Томе Сойере». И даже «Гек Финн», с его сумрачными, жестокими картинами американской повседневной жизни – лишь проба пера позднего Марка Твена – настоящего мизантропа, отрицателя самой жизни.
Эту метаморфозу осознавал сам Твен: «Юмор?» – задается он вопросом в одном из писем другу. И дальше утверждает, что его юмор подошел бы для того, чтобы молиться об усопшем. Этот полный сарказма юмор не оставил следа от твеновской жизнерадостности и озорного комизма, которые пленяли почитателей его раннего творчества.
Тиражирование зла
Филипп Траум, таинственный незнакомец, активно вмешивается в жизнь людей, сначала обольщая их подарками – деньгами, предсказаниями будущего, другими фокусами, – но потом племянник сатаны разрушает их обычный мирок, оставляя на обломках целый город.
На вопрос, как его зовут, незнакомец в начале повествования отвечает, что он «№44, новая серия 864962». На уточняющий вопрос, кто его так назвал, Филипп Траум ответил, что он не знает, его так всегда звали. Но потом становится ясно, что племянник сатаны отдает себе отчет в том, какие силы он представляет (а ведь он лишь один из вариантов – «№44, новая серия 864962» – в тиражировании зла).
Но Филипп Траум не собирается посвящать людей в свое происхождение, ссылаясь на то, что «человек — слишком примитивное существо», не способное понять природу странного гостя. Затем он говорит и вовсе странные вещи – что никто и ничто вовсе не существуют. А все существующее – лишь то, что приснилось отдельно взятой мысли, которая блуждает в пустоте. А он, №44, – лишь плод игры воображения этой самой мысли.
И далее Филипп Траум разражается монологом в адрес своего друга, вопрошая его о том, почему он не дал себе труда задуматься о том, что его мир и все, что существует в нем, может оказаться сном, видением, грезой! И этот мирок безрассуден, подобно ночному кошмару. Марк Твен, видимо, вкладывает в уста таинственного незнакомца те мысли, которые терзают его самого на закате жизни: он размышляет о том, что Бог, чьим творение могли бы стать хорошие и плохие дети, предпочел быть создателем лишь плохих.
Критика Бога
Марк Твен с возмущением обличает Бога, который мог бы сделать счастливыми всех, но не одаривает счастьем никого! Бог, по Марку Твену, велит людям дорожить их горькой жизнью, но при этом дает им до невозможности короткий отрезок для существования. Бог, взывая к справедливости, проповедуя ее, выступает создателем ада. И в конце этого монолога, вложенного в уста Филиппа Траума, Марк Твен возмущается тем, что Создатель навязчиво призывает раба своего – в унижении и покорности – поклоняться ему, всемогущему Богу.
Твена, великого гуманиста, современники обвинили в циническом отвержении цивилизации и прогресса. Критики упрекали философа Твена в том, что он, глумился над святынями… Но писатель был честен перед собой и читателями, ведь он продолжал искать по-настоящему обязывающую, а не псевдо-этику. Он также искал независимый дух, без которого вряд ли осуществима мечта о человеке, исполненном свободы и гармонии.
Призрак «Дикой охоты»
Игумен Филипп (Моисеев), клирик Вознесенского кафедрального собора города Алматы, руководитель мужского хора в Вознесенском соборе, автор духовной музыки:
«Признаться, я не остался под большим впечатлением от фильма «Филипп Траум». В этом фильме фигурирует «Дикая охота» (дикая охота подразумевает в себе погоню, которую возглавляет мифологическая фигура, сопровождаемая группой охотников. Призрачная и сверхъестественная, эта группа преследует за какие-то провинности людей, сообщества и предвещает чью-то гибель – прим. ред.). В 1979 году, намного раньше Игоря Масленникова, режиссер Валерий Рубинчик снял мистический триллер «Дикая охота короля Стаха» по мотивам одноименной повести белорусского писателя Владимира Короткевича».
Рассуждая о содержании фильма «Филипп Траум», игумен Филипп (Моисеев) проводит аналогию с Вильгельмом Гауффом, у которого есть книга «Харчевня в Шпессарте»:
«В этой книге имеется похожая история об ученом, который прибыл в город. К гостю стали приставать мещане, набиваться с визитами. И ученый устроил этим жителям Шпессарта настоящий троллинг, выражаясь современным языком. Он представил им необычного молодого человека, якобы родом из столицы, назвал его своим племянником. Он попросил людей не обращать внимание на чудачества этого своего приятеля, который все же обладал превосходным воспитанием – по стандартам того дремучего времени».
Обезьяна в городе
По рассказу Игумена Филиппа (Моисеева), этот «блестящий» молодой человек был всего лишь обезьяной, а все уже начали подражать неведомому гостю. Мещане стали вести себя как стадо обезьян.
«Есть также фильм из этого ряда – «Ослепленный желаниями». То есть в мистических произведениях нередок сюжет, когда появляется некая фигура, которая творит искушения. Этот персонаж сплачивает вокруг себя любителей острых ощущений, жадных, охочих до чуда. А потом губит своих последователей. И поэтому я не удивлен, что фильм «Филипп Траум» вышел на экран в конце 80-х годов, хотя у него была почти непрокатная участь. И эта лента продолжила тему мистики, некоей темной фигуры, борьбы добра и зла, противостояния злу. К тому времени эти темы раскрывали также авторы в перечисленные фильмах – в «Дикой охоте короля Стаха», в «Господине оформителе» по Александру Грину», – отмечает Игумен.
И все же остаются интересными философские поиски самого Марка Твена. Его безысходность в оценке человека в «Таинственном незнакомце» трогает, даже вызывает сочувствие.
«Если исходить, что это незаконченный роман, то, возможно, позже произошла бы трансформация из мрачного Марка Твена – в мудрого, сочувствующего людям. Я еще с детства помню «Кардиффского великана» в номере «Науки и религии» – очень старом журнале начала 1980-х. Мне запомнилась эта публикация Марка Твена именно в контексте атеистического журнала. Там разоблачались ложные археологические находки. А в журнале как раз была статья о Туринской плащанице. Нужно понимать, что Марк Твен недолюбливал религию – именно американские ее варианты: иеговистов и мормонов, которые вызывали у него стойкую антипатию», – считает игумен Филипп.
Эпитафия
Памятуя о раннем – искристом, пронизанном светом и теплом творчестве Марка Твена, можно предположить, что он развил бы свое философское «я», отошел бы от мизантропии и вернулся бы к жизнелюбию и мудрости. Но срок его жизни истек. Поэтому философская книга «Таинственный незнакомец» не только не была завершена, но претерпела множество редакторских вмешательств, уводящих от замысла автора.
Возможно, не стоит относиться к этому противоречивому и незаконченному труду как к духовному наследию Марка Твена. Хотел он того или нет, писатель останется в нашей памяти как создатель солнечной книги – «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна».
