Несмотря на яркую восприимчивость Таиландом чужих достижений, напрасно думать, что тайцы только берут от других, не внося в копилку мировой цивилизации ничего своего, оригинального и самобытного. Другое дело, что они не станут никому навязывать свои ценности, посылая для пущей убедительности авианосцы и угрожая санкциями. Так уж они воспитаны. Но это не значит, что им нечего дать миру.
Чеди, пранги и пр.
Истинное наслаждение для взыскательного взора – стремительные силуэты тайских чеди.
Чеди – это трансформированные индийские ступы, изначально мемориальные курганы-реликварии над какими-нибудь буддийскими святынями или сакральными мощами. Например, над зубом Будды, над частичкой его пепла. Позже, когда Учение покинуло Индию, ступы в разных странах обернулись и в китайские пагоды, и в тибетские чортены, и во всяческие субурганы, пранги, тхаты и т. д.
Но наибольшего архитектурного совершенства ступы достигли именно в форме тайских чеди. Этаких не то антенн, слушающих Космос, не то ракет, готовых ринуться к звездам по первому сигналу незримого ЦУПа. Все в них устремлено ввысь. И любой не замыленный взор, невольно следуя онтологической заданности, тоже взметается все выше и выше, оставляя грязную и суетную поверхность.
У колес «Малой колесницы»
Таиланд – буддийская страна. Но местный буддизм значительно отличается от того, с которым многие сталкивались в Тибете, Монголии или Корее. Он куда логичнее, тверже и ближе к изначалию. Тайцы – приверженцы ортодоксального и узкотрактуемого направления в толковании учения Будды – «Малой колесницы».
Буддизм, хотя это быть может не всем и не сразу бросается в глаза, оказал и продолжает оказывать на страну всемерное воздействие. Достаточно напомнить, что каждый мужчина в Таиланде должен часть своей жизни провести в монастыре-вате. Это для молодого тайца также неизбежно и важно, как для наших парней служба в армии. А может и больше – от монастыря не косят.
Границы «призывного возраста» не оговариваются. Как и дальнейший путь. Многие «призывники» с удовольствием остаются в монастырях на «сверхсрочную». Поэтому среди местной братии встречаются представители самых разных поколений и калибров. От крохотных шести-семилетних пацанов до старцев, которые наверняка могли бы называться «убеленными сединой», если бы не брили наголо головы.
Однако большинство послушников, отдав богу богово, с удовольствием, возвращается к мирской суете. Тайцы народ-жизнелюб – они умеют находить основания для жизни и радость повсюду.
Ну а девушки?
Среди многочисленных тайских монахов встречаются и ... монахини. Правда, их гораздо меньше, они ограничены в правах и возможностях по сравнению с мужчинами и не шатаются с чашками для сбора подаяний по улицам. По крайней мере, я таковых не встречал.
Впрочем, с непривычки их вообще-то не сразу и отличишь от монахов-мужчин – такие же выбритые до блеска головы и такие же «античные» одежды. Только не оранжевого, а белого цвета.
Первый раз я наткнулся на них, забредши в книгопечатню монастыря Сракет, раскинувшегося вокруг знаменитой чеди Золотого холма. Четыре или пять обритых под ноль дам сидели за одним столом и вычитывали гранки еще не изданного труда по буддизму. В основном это были степенные особы в бальзаковском возрасте, но одна выделялась молодостью и той юной красотой, которую невозможно испортить ничем. Даже обритой головой.
Когда мы встретились с ней взглядами, я отчего-то вспомнил девочек, слоняющихся по улицам и сидящих в витринах борделей Патпонга (не иначе как бес Мара попутал!). Наверное, на лице моем отобразилось так много, что юная монашка все поняла, улыбнулась и еще усерднее уткнулась в свою работу...
Когда деньги – скверна
Целые улицы в центре Бангкока заняты характерными специализированными магазинчиками, где торгуют предметами культа. Тут можно приобрести и приличную храмовую статую Будды, и всякие мудреные прибамбасы для домашнего алтаря, и корзину с полной экипировкой «молодого бойца», поступающего послушником в ват. В ней все – от желтой тоги до зубной щетки.
Но самих монахов тут не видно. Им запрещено прикасаться к деньгам, как к одной из величайших в мире скверн. Так что все покупки совершают за них и для них миряне – родственники, дарители и жертвователи. Потому как испачкаться деньгами для монаха или для мирянина – вещи несопоставимые.
Монах ближе к просветлению и любая грязь для него может стать фатальной. Зато подарить монастырю что-нибудь специально купленное в таком «буддийском магазинчике» – очень даже богоугодное дело, способствующее улучшению собственной кармы и приобретению «благости» самим донатором.
Ну, а послушники «срочники», лишь «отслужив как надо» и повесив в чулане свой желтый балахон, вновь с вожделением прикасаются к презренной материи.
Как улучшить карму
Служители Будды в своих выделяющихся «римских» одеждах – яркое и обычное явление на улицах Бангкока. Они всюду, за исключением, конечно, тех мест, где идет азартная игра или блуд (женщины для них приравниваются к деньгам).
Особенно персонажи в оранжевых тогах появляются тут и там с первыми лучами солнца, а вернее, с первым брезгом утреннего света. По одному, по два, по трое – они степенно обходят с чашами, сумками и авоськами дом за домом. Получая от хозяек ежеутренние подношения в виде свежей еды и фруктов.
Одарить служителя духа пищей для питания плоти – это даже не обязанность, а проявление благочестия. Еще одно средство для благоприятного перерождения в следующей жизни. Ну и немаловажно: отнимая от своего стола, каждая мать уверена, что точно так же поступит другая женщина с ее сыном.
Точно так же тайцы одаривают своими милостями и монастырские обители, количество которых в стране исчисляется многими тысячами. Дары, поступающие в монастыри от донаторов, зачастую имеют огромную ценность. Так что многие ваты – это своеобразные сокровищницы, под завязку забитые ценностями, как материальными, так и высшими.
Андрей Михайлов-Заилийский. Писатель, автор дилогии «К западу от Востока. К востоку от Запада» и географического романа «Казахстан»
Фото автора
