Однажды судьба занесла меня в сердце. Сердце Болгарии. Нужно сказать, что у Болгарии вообще-то не одно сердце – она еще недавно обоснованно считалась одной из самых сердечных из всех тех стран, куда меня заносило. Но Рильский монастырь – сердце, пожалуй, самое главное, основное. Оно билось и питало здоровой кровью обескровленную страну даже в те времена, когда национальная жизнь там едва теплилась. Билось-стучало, сохраняя и поддерживая дух не только православной веры, но и веру в то, что все еще изменится и будет хорошо.
Это для ЮНЕСКО Рильский монастырь – памятник мирового наследия. Для самой Болгарии – это памятник… ей самой.
Страна в виноградниках
…Рильский монастырь находится к югу от Софии, за лесистой Витошой, в центре заповедного Рильского массива. Легче всего ныне попасть туда в составе какой-нибудь туристической группы, просвистев с ветерком в скоростном автобусе по живописным отрогам Родопских гор. Но лично я ехал на перекладных, от маленькой автостанции с библейским названием Овча купель. Так что Болгария разворачивалась передо мной неторопливо и степенно, как и положено древней стране, выстрадавшей своё существование.
Автобус неспешно скользил по Афинской трассе – мимо сел под красной черепицей, полей с крестьянами посереди, муллами по краям виноградников. Виноградники – всюду. За заборами возле домов, перед заборами на улицах, по склонам гор, по долинам. Виноградники. Молодые ребята гонят по дороге стадо. Виноградники. Аист на трубе сельского дома свил гнездо и вывел птенца. Опять виноградники.
Но вот дорога покидает шоссе и углубляется в зеленое, заросшее патриархами-деревьями ущелье. И чем глубже горы, тем сильнее неясное волнение от предстоящего свидания. Несмотря на то, что я много читал и думал о том. Несмотря? А может благодаря?
Благословение Ивана Рыльского
Но Монастырь все равно предстает внезапно, неожиданным актом Творения в светлоствольном буковом лесу, среди хмурых от непогоды зеленых гор, под серым клубящимся небом. Мрачные, под стать тучам каменные стены, несмотря на оконные проемы, воскрешают в памяти святые твердыни Северной Руси. Но если там, за надежными стенами, всегда видны волшебные цветники из куполов, маковок и крестов, тут, над стенами, возвышаются только горы.
Неприветливый внешний вид красноречиво свидетельствует о непростой истории. И действительно, чего только не бывало с обителью за 11 веков ее истории! Монастырь по многу раз разрушали землетрясения, пожары, люди. Люди особенно. И то, что он все же сумел стать памятником ЮНЕСКО случилось не благодаря, а скорее вопреки всему ходу истории. Видно, изначально он обладал таким огромным запасом духовной прочности и стратегическим зарядом сакральной энергии, что это позволило ему пережить и мрачные века турецкого господства, и разбойные годы лихого безвременья, и тягучие десятилетия коммунистической бестолковщины.
Как любая значимая православная обитель, монастырь изначально появился в глухом и уединенном месте, вдалеке от шумных дорог. Отец-основатель, святой подвижник Иван Рильский, выбрал для пустынной жизни красивое и труднодоступное ущелье гор Рилы, заросшее густым буковым лесом и посещаемое лишь дикими зверьми да отчаянными разбойниками. Это было в еще в 927 году. И перво-наперво он выкопал себе пещеру, остатки которой доселе сохранились вверх по ущелью. Наивно полагая, что тем-то все и кончится.
Значение Ивана Рильского для Болгарии таково, что многие думают – окружающие горы названы позже, в его честь. И полагают, что он был причислен к лику святых еще при жизни. Но в этом отношении характерна более даже не жизнь святого, а его посмертные приключения. Мощи святого обладали такой силой в глазах верующих, что в истории даже отмечен эпизод их кражи венгерским королем. А одна десница, по преданию, затерялась где-то на просторах России.
Крепость среди буков
Упрятанность монастыря от посторонних глаз сослужила иноческой обители добрую службу – хотя разрушений и он не избегал, но сохранял в себе запас изначальной прочности, которая, при маломальской возможности, позволяла обители возрождался вновь. Далеко не всегда его братия воспринимала поползновения многочисленных супостатов пассивно, с присущим смирением. О лихих временах напоминают не только массивные крепостные стены, но и Хрелева башня, построенная в 1385-м – самая нецерковная постройка и самая старая из сохранившихся в монастыре. Эдакая натуральная крепостная цитадель.
Но на меня гораздо большее впечатление производит небольшая церковь Рождества, украшенная «мавританскими» арками и сплошь покрытая замечательными фресками на библейские темы в их традиционно болгарском понимании. Внутри – изящный резной иконостас – под стать декору. Сказка!
А еще ауру укрепляет сознание, что тут, в монастырской библиотеке, сохранились рукописи тысячелетней давности. И хотя я не стремился в читальню – помнил об этом постоянно. Сохранность такого количества древних книг говорит сама за себя. Не меньшее уважение вызывают и отполированные подошвами богомольцев камни вымощенных дорожек и проходов.
Про такие места говорят, что они «намоленные». И это чувствуется во всем.
Под новым гнётом
Ныне монастырь вряд ли можно считать местом уединения. Глобальный коммерческий туризм не оставляет возможности для одиночества таким объектам, тихим и уединенным по самой своей изначальной сути. Стоит им только попасть в прейскуранты туристических достопримечательностей – и прощай покой и мир.
Массы людей влечет сюда... Кого красота самого места, кого любопытство, кого уникальные фрески и резьбы церквей, кого погоня за очередной галочкой в реноме «путешественника» и селфи на фоне, кого возможность подышать густым, настоянным на горных травах воздухом, а кого и возможность приобщения к православию... У всех свои мотивы.
…Временами облака приоткрывают недоступные вершины снежных гор Рилы, временами накрапывает дождь. Через обширный двор, мимо праздно-озабоченных толп туристов торопливо проскальзывают смиренные монахи в черных рясах. Монастырь – действующий. И, кажется, что братия научилась не обращать внимания на туристов. Или только кажется? А куда, собственно, деваться?
Кивнул белобородому иноку, сидящему у дверей своей кельи с четками в натруженных руках. И он ответил вежливым наклоном головы. А поговорить? А говорить-то и не хочется – часто такой вот мимолетный обмен взглядами несет в себе больше, чем занудные богословские беседы на несколько часов.
…На обратном пути рядом в автобусе садится пожилой болгарин. Под хмельком, небритый, с хитроватым «габровским» лицом:
– Кто по нации?
– Русский.
– Значит – братушка! Все русские – братушки.
Дай-то Бог! Припоминаю некоторые нюансы «братских отношений» с Болгарией и не могу скрыть улыбку. Но болгарин принимает это как выражение любезности и беззубо лыбится в ответ.
– Хорошо? Спасибо, товарищ! – говорит он, явно получая удовольствие от подзабытого русского, и достает из потертой сумки початую бутылку молодого вина. – Хорошо?
Ну, а почему же плохо?
Андрей Михайлов-Заилийский. Писатель, автор дилогии «К западу от Востока. К востоку от Запада» и географического романа «Казахстан».
Фото автора
