...Лаос – страна у Меконга. Меконгом начинается, вдоль Меконга тянется и Меконгом заканчивается. Река – главный движитель, главная артерия и главный нерв страны. И – граница. И главная доминанта Вьентьяна, небольшой по меркам Азии столицы Лаоса.
Через Мост Дружбы в недалекое прошлое
Лаос, «внутренняя» страна Индокитая, появился в международном информпространстве в то время, когда над его джунглями залетали тяжелые американские бомбардировщики – небесные демократизаторы, с помощью которых Штаты попытались поставить заблудшую страну на путь истинной свободы и правильного выбора. Что ж, ковровые бомбометания, после которых остается трехкилометровая полоса остывающей преисподней, – сильный аргумент в руках мудрого педагога! И славный повод для интереса СМИ.
Прожил бы Лаос без такой славы? Думаю, что да.
После того, как янки по обыкновению бесславно закончили свою очередную «миссию в Индокитае» и решили, что пора «гоу хоум», про Лаос стали постепенно забывать. И забыли окончательно, когда развалился Союз и форпосты социализма превратились в заповедные островки, оставшиеся от сгинувшей Атлантиды.
Действительно, кому она, по большому счету, нужна – маленькая и бедная страна, чьи границы не соприкасаются с берегами Мирового океана и в силу этого не имеют никаких перспектив «пляжного отдыха»? Когда вы последний раз читали или слышали о ней из сообщений СМИ? «Пошлины Трампа»? Ну, так это не новость. Лаос бесследно исчез из информационного поля, словно его вообще не было.
Но я рос, когда названия стран-паролей – Куба, Чили, Вьетнам, Камбоджа находились на слуху постоянно. И Лаос. Тем интереснее было для меня самолично очутиться в этой забытой стране, дабы самому посмотреть, как живут брошенные всеми индокитайские строители социализма...
Буддизм с ароматом социализма
Самое выдающееся и заметное во Вьентьяне – его буддийские монастыри-ваты. С переменой политической воли местной компартии в сторону послабления, они испытывали время очередного возрождения и оживления.
Как и в соседних Таиланде и Кампучии, в Лаосе исповедуют очень сходную по обрядности индокитайскую ветвь буддизма Тхеравады, пришедшую сюда с Цейлона (в отличие от махаянистского Вьетнама, получившего Учение через Китай). Ваты Лаоса не подвергались тотальным разрушениям, как в соседней Камбодже, и, преодолев времена запустения, нынче вновь наполняются своей привычной жизнью и изначальным смыслом.
Любопытно лицезреть, как стриженые под полубокс крикливые пионеры в красных галстуках то и дело мелькают вперемешку со степенными бритыми монахами в оранжевых тогах, звонок на перемену сменяется звуком колокола на молитву, а мантры распеваются под аккомпанемент доносящейся из классов зубрежки. Но школа тем не менее отделена от церкви.
Я так много говорю здесь о буддийских монастырях-ватах не только потому, что они некогда лежали в сфере моих исследовательских интересов. Жизнь обителей я наблюдал во многих странах, живущих заветами Просветленного. И Лаос в этом отношении оказался наиболее открытым и удобным для ненавязчивых наблюдений.
Здешние монастыри вовсе не то, на что настраивает русскоязычного читателя сам термин. Они тут вдобавок ко всему заповеданному еще и своеобразные островки культуры, впитавшие что-то от социалистических ДК, и центры образования, да не какого-то религиозного, а исключительно светского.
Пионеры и послушники
Любопытно лицезреть, как стриженые под полубокс крикливые пионеры в красных галстуках то и дело мелькают вперемешку со степенными бритыми монахами в оранжевых тогах, звонок на перемену сменяется звуком колокола на молитву, а мантры распеваются под аккомпанемент доносящейся из классов зубрежки. Но школа тем не менее отделена от церкви. Хотя и находится на ее территории.
При этом грань, отделяющая монастырь от школы, весьма условна. По древнему обычаю, каждый мужчина в молодости должен какое-то время пожить в монастыре в качестве послушника. Приобщиться к основам Учения. Так что любой пионер на каникулах может вместо пионерлагеря отправиться в ват и на время стать монашком.
Потому, наверное, монастыри могут живо напомнить стороннему наблюдателю пионерские лагеря. По крайней мере, когда я присутствовал при утренних трапезах монахов, у меня в голове крутилась именно такая ассоциация. В глубине храма трапезничали монахи, а в передней части – молодые, обритые мальчишки в монашеских одеждах, перед которыми суетились несколько мамаш, принесших домашнюю еду для любимых отпрысков.
Ни дать, ни взять – родительский день в лагере «Свет Будды»!
Монастырские истины
Здешние монахи, в отличие от тайских или кхмерских, очень жизнерадостны и общительны. И не избалованы посетителями. Наблюдая за ними, я всегда припоминал о местных попытках соединения буддизма и коммунизма.
То, чего не удалось сделать волевыми методами в эпоху классического социализма, похоже, получается само собой в нынешние ненавязчивые времена. По крайней мере, во многих молодых монахах в начале 2000-х легко читалось их комсомольское прошлое (черта вообще-то плохо скрываемая).
Потому в монастырях Лаоса всегда есть с кем поговорить – не только по-лаосски, но и по-английски, а если повезет, и по-русски.
- Вы откуда?
- Из Казахстана.
- ...Пакистана?..
- Ка-зак-стан... Ну, Советский Союз! Совьет Юнион!
- А-а, Раша... А Пакистан?
- Пакистан - Западная Индия.
- О-о...
- А ты давно в вате?
- Четыре года.
- И сколько вас в этом монастыре?
- Четырнадцать... Нет, двадцать четыре человека.
Ну и так далее. Впрочем, это на бумаге так гладко. На деле же – встретились в вате Тен два знатока английской речи – лаосский монах и русский странник. И поговорили. По душам. На языке Шекспира, одинаково далеком для обоих.
Андрей Михайлов-Заилийский. Писатель, автор дилогии «К западу от Востока. К востоку от Запада» и географического романа «Казахстан»
Фото автора
