В северо-восточной части Внутреннего города исторической части Пекина, на тихой и патриархальной улочке, находится редко посещаемый западными туристами храм Кунмяо. Несмотря на то, что ныне там располагается музей, сами китайцы приходят туда как в кумирню, приводя своих отроков, простираясь ниц перед алтарем и оставляя нехитрые подношения на специальном престолике.
Кунмяо – это бывший столичный храм Конфуция, где в императорские времена сам Богдыхан, Сын Неба, дважды в год приносил в Зале Великого Совершенства жертву перед заупокойной табличкой Учителя Нации. А затем в расположенном рядом, за оградой, государственном училище (где позже разместилась городская библиотека) император проводил ученый диспут с первейшими мудрецами своей державы.
Философ, вознесенный на небеса
Значение Конфуция для Поднебесной можно уподобить значению Маркса и Ленина (вместе взятых) для Советской страны. Одно отличие: Советский Союз не просуществовал и века, а Китай со времен Конфуция живет уже в 26-м столетии.
Идеи Кон Фу-цзы все это время определяли методы и стиль не только руководства страной, но и пронизывали все сферы обыденной жизни китайцев. Думаю, не ошибусь, если скажу, что и до сих пор Китай живет во многом по заветам Конфуция. И это не афишируется лишь потому, что для самих китайцев оно составляет обыденный элемент въевшихся в души традиций.
А иностранцам гораздо интереснее приобщаться к более эффектным «тайнам Шаолиня» или постигать раскрученные сетевиками «секреты фэн-шуя».
В тени патриархов
Здесь, в храме Кунмяо, в первом дворе установлены две сотни одинаковых мраморных стел, испещренных иероглифами. Это своеобразная «книга почета», где запечатлены фамилии 51 624 ученых «цзиньши», каждый из которых умудрился сдать государственные экзамены в столице.
Бродить среди этих покрытых мириадами иероглифов стел можно долго.
Но еще дольше можно просидеть на скамье в следующем дворе (а каждый местный храм – это анфилада дворов). Под испытующими взорами уродливых каменных черепах, выглядывающих из открытых павильончиков с охристыми черепичными крышами. На панцире каждое из чудищ держит мраморный столб с вырезанными свидетельствами – перечнем воинских доблестей древних.
А сверху над крышами безмолвно нависают чудовищно древние, наполовину иссохшие кипарисы.
Если вас когда-то занесет в Пекин, и вы не поленитесь побывать в Кунмяо – обратите внимание на эти кипарисы во втором дворе храма. Здесь есть патриархи, которым от роду уже семь веков, и они помнят еще закат империи монголов. Некоторые из них уже мертвы и остались стоять в виде посеребренных временем скелетов, другие – мертвы наполовину, третьи – еще и не думают умирать. Но все они сохраняются, вызывая какое-то необыкновенное благоговение, почти религиозное чувство. Деревья-патриархи, охраняющие покой патриарха человеческой мудрости.
Тут хорошо неспешно ворошить прошлое. Ну, к примеру, вспомнить доблестных монголов, которые когда-то всуе, покорив полмира, решили прибрать к рукам и Серединное государство. Где-то они нынче, те монголы? А Китай всегда был, есть и будет, покуда живо человечество. И всегда останется на «своем месте». И во многом это заслуга Конфуция, выдумавшего такую систему управления, до которой весь мир худо-бедно дотумкался только в Новой истории.
Жизнь – экзамен
Но вернемся к стелам. Еще в те времена, когда парижане решали проблемы легитимности власти с помощью привычных дубин, а американцев вообще не существовало в природе и Манхэттеном владели законные владетели – индейцы, в Китае уже раздумывали о правильном управлении государством. И разрабатывали строгие принципы назначения всех госчиновников на все должности по уровню их знаний и подготовки, и только после сдачи ими соответствующих экзаменов. И эта аттестация была не чета той, которой иногда пугают наших госслужащих! Никакого кумовства, никакой семейственности! Экзамены были многоступенчатыми, низшие – в уезде, высшие – в столице.
О том, что пройти этот своеобразный конкурс на властные посты было непросто, знает каждый, кто хоть чуть-чуть знаком с классической китайской литературой, непременным героем которой как раз-таки и является «студент», готовящийся к сдаче экзаменов. Некоторым из таких соискателей было по 70–80 лет, многие так и умирали, не пройдя ни одной ступени. Но зато перед теми, кто добирался до конца (и чье имя выбили на стеле в Кунмяо), открывались все дороги Поднебесной, а самый умный по результатам каждой «сессии» удостаивался встать рядом с Богдыханом.
Для простых китайцев философские доктрины Кон Фу-цзы оставались привычной основой общежития и юридических норм, об их сути мало задумывались в силу их древности. Не случайно, что сам основоположник Конфуций после смерти стал… божеством и занял свое место в перенаселенном китайском пантеоне, по всей стране появились храмы, где духу великого ученого регулярно приносились в жертву бычки и свинки.
Андрей Михайлов-Заилийский. Писатель, автор дилогии «К западу от Востока. К востоку от Запада» и географического романа «Казахстан»
Фото автора
