Трагедия в Дагестане подняла на поверхность многие нерешенные вопросы. одним из которых является участие молодежи в экстремистских движениях. Их вовлечение в такие сообщества сегодня активно идет через социальные сети и не только. Об этом мы поговорили с журналистом, преподавателем КазНУ им. аль-Фараби Арманом Кудабаем.
В своих публикациях он неоднократно поднимал темы, касающиеся радикальных религиозных течений и вызовы, связанные с их распространением в Казахстане.
Кудабай Арман Актайулы
- В стремительно сменяющейся ленте новостей о теракте в Дербенте и Махачкале прошла информация об аресте отца двух ликвидированных боевиков, главы Сергокальского района Дагестана. Переиначив общеизвестное выражение, можно спросить самих себя: отвечают ли отцы за своих детей?
- Практически у всех нас довольно неверное представление как о структуре, так и составе экстремистских и террористских группировок. Обычно, при словах «ИГИЛ», «Аль-Каида», «Боку-Харам», «Талибан»* и прочих тому подобных в нашем сознании вырисовывается картина «тайных религиозных братств», заточенных на прошлое и состоящее сплошь из бородатых мужчин в возрасте.
Во-первых, это далеко не сугубо консервативные, застрявшие во времени и пространстве «отшельники». Во всех конфликтах в техническом оснащении они если и не опережали, то во всяком случае, никак не уступали правоохранительным органам и спецподразделениям. Уж поверьте, цифровыми технологиями и интернетом эта братья владеет в совершенстве.
Но главная ошибка их понимания даже не в этом. До 60-70%, а то и до 80% последователей различных экстремистских и террористических группировок сегодня представляет молодежь. В последнее время вообще тенденция ухода молодых людей в различные религиозные течения резко усилилась, и в науке получила название «феномена индигенизации второго поколения». Автор термина, британский социолог и экономист, специалист по восточной культуре, профессор Рональд Дор объяснял это своеобразным протестом детей, оказавшихся «потерянными» в новом мире, в веке капитализма и жестокой конкуренции, действовавшим так в укор отцам, которые, наоборот, этот самый век боготворили.
- Есть ли нечто подобное в Казахстане?
- Давайте поразмыслим. Есть определенный процент неустроенной молодежи, который не только на селе, но и в городах кочует в поисках работы, крыши над головой, а главное смысла. По завершению учебы, практически становясь ненужными уже и родным альма-матер, и при этом не особо горя желанием возвращаться в родной аул. Старшее поколение продолжает им твердить о том, что они-то и являются будущим страны, а свою «будущность» они как-то не особо чувствуют.
В этом отношении надо отдать должное улемам джихадистских групп. Они умеют работать с аудиторией. А главное, указать, кто, якобы, во всем виноват.
Молодежь, в силу разных причин, является идеальным объектом манипуляционной обработки. Она достаточно вспыльчива, не обременена особым жизненным опытом, отсюда отсутствие критического осмысления происходящего.
Говорить, что в Казахстане у нас с этим все в порядке, в лучшем случае самообман. Только слепой не может видеть резко возросшего количества религиозно настроенной (и, несомненно, религиозно облаченной) молодежи в среде студенчества и учащихся средних школ. Никто до сих пор не делал детального анализа причин этого… Кто-то может возразить, мол, ничего экстремистского в этом нет. Разве? Были не раз эксцессы, когда молодые люди в протест учителям и решениям государственных органов проводили массовые молитвы на камеру. Был и флешмоб с сжиганием учебников, конспектов и портфелей, «если им не разрешат вводить в школах религиозные правила».
Еще момент. Молодежь, как бы она себя ни позиционировала, довольно слабо разбирается в различиях между традиционными и джихадистскими школами. Я часто спрашиваю молодых людей, даже облаченных в хиджабы: какого мазхаба придерживаются казахи? И знаете, половина, если не больше, не могут ответить. Этим и пользуются «новые» школы, которые представляют гонения на них, как притеснения будто бы всех мусульман. Вы сами, к примеру, беседуя на улице с человеком о религии или исламе, уверены, что с вами говорит не салафит? Что же вы хотите от незрелых детей?
Чтобы студент облачился в одеяние, резко поменял свое поведение, он как минимум, согласитесь, должен с кем-то общаться. Если в вузе или школе происходит резкий рост религиозно настроенной молодежи, это говорит о том, что, по всей вероятности, поблизости работает «миссионерский центр» или студенты общаются с опытным агитатором. Считать, что это не входит в сферу деятельности альма-матер, как минимум, недальновидно.
- То есть, вся религиозная обработка в плане радикальных течений идет из города?
- Как показывает опыт, молодежь впервые знакомится с подобной идеологией в городах, чаще всего во время своей учебы или в компании «сослуживцев». Нередко такие ребята на первых же каникулах возвращаются в родной аул уже в новом облачении, начинают вступать в споры со старшими, порывают связи с родными.
Отсюда внимание экстремистских группировок к городам. Во-первых, здесь особое скопление народа, больший охват аудитории. Во-вторых, средоточие всех коммуникаций, что тоже облегчает работу. А как мы знаем, молодежь сегодня не выходит сутками из социальных сетей и интернет.
К сожалению, разъяснительная работа в указанной области до сих пор требует лучшего. Чем тоже, конечно, пользуются новоявленные миссионеры, преподнося себя как единственных и истинных «защитников» ислама. Касательно учащейся молодежи и студенчества до сих пор нет четкой, стратегически выверенной программы, мероприятия носят обрывочный характер, характер официальных наскоков и отчетных компаний. Признаюсь, к примеру, я сам давно не видел в стенах школ и вузов наглядной агитации по вопросам терроризма и экстремизма, особенностей запрещенных течений.
Давно стоит вопрос о проведении аттестации преподавателей и учителей, ведущих уроки религиоведения в школах и соответствующие курсы в вузах. Недостаточная квалификация, как говорится в таких случаях, хуже, чем ее отсутствие. Нередко, и курсы религиоведения превращаются в уроки исламоведения, а это, согласитесь, уже совсем другое направление. Хорошо еще, если и сам ислам преподается на таких уроках в традиционном его понимании. А соответствующие вопросы существуют, к примеру, к школам, где дети демонстративно устраивают намазы.
Конечно, необходимо активное привлечение официальных религиозных органов к разъяснительной работе среди молодежи. Но тут встает вопрос соответствия законодательным нормам. По законам РК ведение религиозной агитации в стенах вузов и школ, как мы знаем, запрещено.
Возвращаясь к событиям в Дербенте и Махачкале и аресту отца впустую загубивших молодые жизни боевиков, необходимо напомнить, что и превалирующее количество терактов и противоправных религиозных действий во всем мире совершается молодыми людьми. Кстати, и в событиях так называемой «арабский весны» и Исламской революции в Иране главной «протестной», а затем и «боевой» силой служила также молодежь. И если мы действительно желаем, чтобы молодежь достойно представляла наше будущее, нам стоит должным образом взять за нее ответственность.
*Запрещенные в Казахстане организации
