Есть повод вспомнить добрым словом художника Василия Васильевича Верещагина – 26 октября 1842 года исполняется 180 лет со дня его рождения. Круглая дата, почти юбилей.
Он блестящий художник-баталист, один из наиболее известных во всем мире, изображал войну максимально документально, реалистично и, как это ни парадоксально, очень пацифистски.
«Что нам чужой художник, пусть и гениальный?», - спросят некоторые наши. И будут неправы. Ибо творил Верещагин и у нас, и про нас.
В 1867 году он прибыл в Туркестан. Он был еще молод, но уже известен. И генерал-губернатор Кауфман пригласил художника-баталиста быть при нем секретарем-художником. «Поехал потому, что хотел узнать, что такое истинная война, о которой много читал и слышал…», - так написал Верещагин потом в своих воспоминаниях.
Медресе Шир-Дор на площади Регистан в Самарканде
Он целый год путешествовал по Туркестанскому краю. Поясню: Туркестаном тогда называли не только город, но и целый географический регион, включающий земли тюркоязычных народов Азии – Туркменистана, Кыргызстана, Таджикистана и Казахстана. «Страна тюрков».
Путешествовать было опасно – регион был охвачен войной и беспорядками. Но Верещагина это не пугало, и во время своих многочисленных поездок по Туркестану художник написал множество рисунков и этюдов со сценами жизни народов, населявших регион, сделал зарисовки городских зданий, сельских жилищ, крепостей, редутов, пастбищ. Писал портреты казахов, узбеков, евреев, цыган и других людей, которых встречал в дороге, быт которых он наблюдал…
в горах Алатау
Именно эти работы художника – те, что написаны «про нас», и заставляют мое сердце биться учащенно. В этом году я много ездила по тем местам, которые отображал Верещагин. Была в Кызылорде: а у него есть изображения живописных развалин крепости Акмечеть: ее взорвали войска Перовского (в честь которого был когда-то названа нынешняя Кзылорда). «Виды гор близ станицы Лепсинской» - это про Семиречье. Есть на его картинах река Чу (Шу), синие воды Иссык-куля, горы Тяньшаня. Все знакомое, все любимое.
Форт Борохудзир – это нынешний Коктал, что недалеко от Жаркента. И сам Жаркент (Джаркент) тоже есть в работах Верещагина и, значит, эти места были в его жизни. А сейчас есть в моей. Так же как Тургень, Аккент (Ак-Кент – тут он писал развалины молельни, домов, кумирни), Хоргос, Алим-Ту (Алимтау) и другие поселки кульджинского направления. Был художник и на развалинах некогда богатого средневекового города Алмалыка. Того самого, на котором нередко в те времена находили золотые монеты и драгоценные камни. А десятилетием позже путешественник Пантусов там найдет множество кайраков – это могильные камни с несторианскими крестами…
внутренность юрты
- Это путевые заметки, написанные очень внимательным художником. Скорее даже оператором, который фиксирует все, что его удивляет, все, что он видит нового. Поэтому мы видим ландшафты, какие-то детали, архитектуру города. При чем она не всегда парадная, иногда она и такая - в руинах. И лица людей, и портреты, и нравы. Нравится, как ссорятся. У него есть ироничные работы, - рассказала Ольга Батурина, кандидат искусствоведения, профессор кафедры «История и теория изобразительного искусства» КазНАИ им. Т. Жургенова, с которой мы говорили о Верещагине, о его творчестве.
Апофеоз войны
Самая известная (как мне кажется, и не только мне) картина Верещагина - «Апофеоз войны» тоже была создана под впечатлением рассказов об этих местах, а точнее – о кровавых событиях в Кашгарии: тамошний местный ходжа Валихан-торе казнил европейского путешественника, а голову его приказал положить на вершину горы, сложенной из черепов ранее казненных людей.
- Это самая значительная его работа. Потому что эта работа уже образ. Это не документальный сюжет, а понимание того, что такое война. И вот эта гора черепов, на на фоне которой выстроена безжизненная пустыня. В войне нельзя победить. В войне побеждает только смерть. Верещагин это очень хорошо понимает. Поэтому сначала и критическое такое отношение. И Чистяков его критиковал, и Крамской тоже. Но со временем становится понятно, что это совсем новое явление русской живописи. Необычное, непривычное, но очень интересное. Он обогатил русскую живопись новым изобразительным языком, новым взглядом, новым ракурсом, - поясняет Ольга.
у дверей мечети
А в городе Туркестане Верещагина поразил своим величием, своей грандиозностью знаменитый мавзолей Ходжи Ясави. И он создал одну из ярчайших своих работ: «У дверей мечети». Я всегда разглядываю эту дверь с большим интересом – та ли это дверь, что сохранилась и сейчас в музее?
А картина «Виды близ станицы Лепсинской» находится в нашей Кастеевке - она была передана в дар национальной картинной галерее Казахстана в 1936 году Третьяковской галереей. Кстати, сейчас в музее две картины Верещагина. Вторая – из его индийской серии - «Ненастье в Гималаях», тоже в Казахстан прибыла из Третьяковки.
Киргиз с соколом
А «Богатый киргизский охотник с соколом» - для современного историка или этнографа такие тщательные детальные прорисовки костюма настоящий клад, в таких зарисовках – информация для нас, ныне живущих людях, о тех, кто жил полтора века назад на территории нынешнего Казахстана и соседних стран.
В «Туркестанскую серию» вошли 13 картин, 81 этюд и 133 рисунков. В таком вот виде она и была представлена на первой персональной выставке Верещагина. В 1873 году выставка состоялась в Хрустальном дворце в Лондоне, а затем в 1874 году - в Москве и Санкт-Петербурге.
киргизка
Выставка имела ошеломительный успех. Что, в общем-то, неудивительно – восток и все восточное было в моде. Для европейцев это была экзотика, манящая, загадочная… К тому же изображена экзотическая жизнь была правдиво, честно, не приглажено и не причесано. То есть совсем непривычно для обывателя, который до этого видел на картинах художников Восток только в роскоши и великолепии. Это вызывало противоречивые чувства у публики – от отвращения до восторга, но посмотреть, увидеть картины хотели все. Потому-то выставки и проходили с аншлагом, со столпотворением. Да и сами выставки были своего рода произведениями искусства: «устроенные в комнатах без дневного света, увешанные странными чужеземными предметами и уставленные тропическими растениями, производили ужасный, непреодолимый эффект».
Василий Васильевич с неизменным успехом организовывал выставки работ в крупных городах Европы, Америки, России.
Просто цифры: на венской выставке Верещагина в 1881 году побывало за 26 дней 110 тысяч человек. А в Петербурге за 40 дней было продано 200 тысяч билетов.
Верещагин знал, как подогреть интерес публики к выставке, интуитивно умел это делать. В разговоре о документальном, жестком, беспощадном творчестве Верещагина, на мой взгляд, и его жизни, полной героических и авантюристических приключений, Ольга назвала этого художника «человеком нового типа». Пояснила: когда наступает эпоха позитивизма, эпоха просвещения, тогда и появляется в живописи реализм, а порой даже натурализм. Этот натурализм - научный, аналитический, лишен всякого романтизма, присущего творениям художников предыдущих эпох…
- Василий Верещагин – человек-авантюрист, героическая личность. Предприниматель-одиночка, который никогда не вступал в сообщество передвижных художественных выставок, который всегда держался особняком. Свои выставки делал сам, он умел их создавать, и готовил их абсолютно по-новому. Кроме своих картин он выставлял артефакты – одежду, оружие, посуду из тех мест, где писал свои работы. И даже травы привозил оттуда, чтобы в помещении пахло, создавал атмосферу. Он такой - человек эпохи капитализма. У него почти не было друзей. И художники, и критики его не любили. Архитектор и художник Александр Бенуа про него говорил, что Верещагин холодный, бессердечный протоколист, в картинах нет духовной глубины, что его выставки полны «американизмов» и «бесцеремонного самодовольства», да и сами выставки – не художественные выставки, а этнографические аттракционы… И на самом деле Верещагин просто адресовал картины совершенно другим зрителям – европейским. Он вообще много времени проводил в Европе - в Мюнхене, в Лондоне, и очень хорошо знал коллекционеров. И знал любителей искусства, знал, чего хотят зрители. И показывал им эту экзотику – они хотели это видеть. Первые свои выставки он устраивал не в России, а в Лондоне, и стал известным сначала тоже там, на Западе. И он не продавал картины по одной отдельным коллекционерам, он гораздо больше зарабатывал на входных билетах на выставки, - рассказала Ольга.
Верещагин поставил обязательным условием приобретение «Туркестанской серии» в её полном составе. То есть желающий должен был купить все работы сразу. И такой человек нашелся - в 1874 году всю коллекцию приобрел знаменитый галерист Павел Третьяков, отдав за нее 92000 рублей серебром. И открыл выставку для широкой публики сначала в помещении Московского общества любителей художеств, а потом и у себя в Третьяковской галерее.
За своими сюжетами Верещагин ездил по всему миру – Европа, Азия, Северная Америка, Куба. Он был художником, изображающем войну в самом неприглядном ее виде – очень правдиво, с болью, кровью. Изображал документально скрупулезно. Война и ее последствия были главными «героями» его полотен.
лагерь
Он совершил переворот в батальной живописи.
«До Верещагина все батальные картины, какие только можно было видеть у нас во дворцах, на выставках, в сущности, изображали шикарные парады и маневры, среди которых мчался на великолепном коне фельдмаршал со свитой…
Все так были приучены к изображениям войны исключительно в виде занятного, приглаженного и розового праздника, какой-то веселой с приключениями потехи, что никому и в голову не приходило, что на самом деле дело выглядит не так», - так объяснял в одной из своих критических статей Александр Бенуа успех верещагиновских выставок.
Кочевая дорога в горах Алатау
- Конечно, он писал не только батальные сцены. Его серия про Туркестан – это картины абсолютно разные по духу, по настроению. И описывают они и быт, и нравы, и костюмы. И это все интересно, но это, конечно, интерес исследователя, скорее это научный интерес, чем поэтический. И надо понимать, что Верещагин был частью своего мира, частью эпохи просвещения. А эпоха просвещения – это всегда критика средневекового варварства. И с этой точки зрения он тоже смотрел на Восток. И его живопись, она фотографически точна, без рефлексии. И поэтому даже распространился еще при жизни слух, что он работает не один. Но это неправда, все свои работы Верещагин делал сам. Он описывает и архитектуру, и природу, и людей, и предметы мелкие. Все вместе это и создает колорит и атмосферу, и даже если ты даже никогда не был в этих местах, то ты очень ярко их представишь. Его взгляд объективен. Он не содержит никакого своего отношения к месту. У него нет романтизации. Ему просто был интересен мир во всех его проявлений. Мир экзотический, мир незнакомый. И он именно поэтому авантюрист и путешественник, потому что его всегда любопытство гнало узнать новое: что там за поворотом, что там за горизонтом. Он был смелым, отважным человеком, и война была способом его путешествий, к сожалению. Но он не был сторонником войны. Он совершенно точно, пережив столько войн, понимал, что война – это бедствие, - размышляет Ольга.
Перекочевка киргизов
Он побывал во многих «горячих точках» 19-го века: в Туркестане, на Балканах, на Филиппинах. Он изображал сражения в Индии, на Кубе, во Франции, Китае, Азии, Германии. И его творчество современниками было воспринято как «антибатальное», антивоенное. И оно, несомненно, в те годы повлияло на развитие движения пацифизма, поскольку всколыхнуло общество, развенчало романтизм войны, присущий тому времени. Верещагин был даже выдвинут кандидатом на присуждение первой Нобелевской премии мира.
А в нынешней политической ситуации его батальная живопись видится мне, современному человеку, совершенно иначе, не так, как год или два назад. Тогда его картины были для меня, скорее, этнографическо-историческим открытием. Сейчас же их неприкрытая, незаретушированная правда актуальна, как и сто лет назад. Или даже больше. «Священных войн не бывает», - вот о чем его работы.
«Взятие Рузвельтом Сен-Жуанских высот»
Читала, что его творчеством восхищались германский кайзер, российский император и американский президент. Кстати, Теодора Рузвельта Василий Васильевич даже называл своим другом. Про дружбу не уверена, не знаю. Но точно известно, что они были лично знакомы. Рузвельт приходил на персональные американские выставки Верещагина. И даже позировал художнику, который потом подарил президенту две свои работы про Испано-Американскую войну. А не так давно в библиотеке Конгресса в Вашингтоне была найдена переписка – шесть писем и сопутствующая корреспонденция, из которой понятно, что взаимоотношения у президента Рузвельта и художника Верещагина были если не дружескими, то точно добрыми.
В Америку Верещагин прибыл, чтобы изобразить вот этот реальный эпизод Испано-Американской войны. Изобразить очень детально, подробно и жизненно… Так же жизненно он писал и другие войны – без романтического ореола, без пафоса. Так же писал и другую жизнь.
Но далеко не все работы Верещагина были приняты обществом благосклонно. Критика его картин, манеры их исполнения и самих сюжетов порой была настолько яростной, что художнику пришлось даже от работ избавляться. Так, им были уничтожены несколько полотен Туркестанской серии: «Забытый», «Окружили, преследуют», «У городской стены: Вошли!»
После выставки Туркестанской серии в Петербурге в 1874 году, когда было продано 30 000 каталогов, на Верещагина обрушился шквал обвинений во лжи и антипатриотизме. Постарались важные государственные чиновники и газеты, уверяющие, что не могло быть такого в государстве российском. И Верещагин сжег эти картины, не выдержав давления.
Та же участь постигла и несколько его работ на библейские темы. Художник к теме церкви обращался не раз, писал пейзажи с деревенскими церквушками, и это зрителям нравилось. Но когда он изобразил известные евангельские сюжеты в совершенно обыденной, нарочито житейской манере, ханжески настроенная часть публики пришла в негодование.
- Про библейские сюжеты Верещагина знают мало. Потому что известно, что негативное отношение к этим его картинам в России привело к тому, что он некоторые работы собственноручно уничтожил, и остались только какие-то эскизы. Сам он себя считал атеистом, он был абсолютно человек эпохи просвещения, капитализма зарождающегося. Поэтому он был лишён сентиментальности, глубины, что ли. Но нельзя сказать, что он был поверхностным человеком. Он был очень хорошо образован, но был очень прагматичным человеком. Поэтому его атеизм – он отсюда. Такой факт: когда он женился, то отказался от венчания. Мы не знаем, какими были его картины «Иисус в пустыне» и «Миссия в лодке», остались только эскизы… Мне кажется, что самая главная его библейская тема – это тема одиночества человека, оставленности его Богом. И человека, оставленного Богом или, наоборот, не оставленного, мы видим на войне в тот самый момент, когда смертельно раненый солдат умирает. И в момент смерти что-то такое появляется в его глазах, в этот момент он понимает, что Бог есть... Мне кажется, что это история и самого Верещагина. Он декларировал, что он атеист, но на самом деле нельзя быть на грани жизни и смерти и не думать о Боге. А у него вся жизнь из этого состоит. Он всю жизнь был на грани жизни и смерти, он всегда рискует собой, он наблюдает за войной, он участвует в боях, самых-самых опасных сражениях. И нельзя побывать в таких сражениях и оставаться атеистом. Но он декларировал свой атеизм, как современный человек. Потому он нам так понятен, - объясняет Ольга актуальность творчества Василия Верещагина.
солдат
Туркестанский поход был первым военным походом в его жизни. Но не последним, он принимал участие во всех войнах, которые были в то время. Он был зрителем, наблюдателем военных действий вне зависимости от того, где они проходили: в Индии, Туркестане, на Шипке в Болгарии или в Японии.
И он понимал, что такое война: это катастрофа.
Русско-японская война 1904-1905 годов стала для художника последней. «Всю жизнь любил он рисовать войну. Беззвездной ночью, наскочив на мину, Он вместе с кораблем пошел ко дну, Не дописав последнюю картину…», - так поэт Симонов описал смерть художника. Действительно, он погиб при взрыве броненосца «Петропавловск» недалеко от Порт-Артура. После себя он оставил не только картины, но и заметки, читая которые, понимаешь: Верещагин своим творчеством войну не рекламировал.
Война – это боль и страх.
Побежденные. Панихида
- И неважно, где она происходит. И считают ли те, кто нападает, себя просветителями, а тех, кто отбивается, варварами. Он видит, что любая война носит аморальный характер. И совершенно точно это фиксирует, в каждой картине это есть. От любой его картины уходишь с содроганием, ужасом, понимая, что ты увидел что-то нечеловеческое. Война – это нечеловеческое. И Верещагин точно это знал. И картины свои писал, чтобы остановить войну, - подытоживает Ольга Батурина.
Актуально, да?
Все фото из интернета
Источник - Ratel.kz
